Дал задумчиво кивнул.
— Нет, Цендри. Он может быть неприменим к внемировой цивилизации, согласен, но что касается технологии… — Он помолчал. — Знаешь, мне просто трудно представить такую технологию, наука такого уровня развития пока не знает. Нужно повнимательнее исследовать эти структуры. Я даже боюсь сейчас называть их строениями. Возможно, мы сможем найти разгадку технологии постройки Руин. Я думаю, нам удастся подтвердить гипотезу о том, что они возведены не только не людьми, но даже и не существами, похожими на людей, я говорю о гуманоидах. Ты только посмотри на размеры, на расположение структур. Я не видел ничего подобного. — Он сокрушенно вздохнул. — Хорошо бы иметь здесь человек сто самых разных специалистов. Ну да ладно, что мечтать, — грустно произнес Дал. — Давай работать. Пойдем внутрь снимать. Дома мы все закодируем.
Шаг за шагом, фотографируя, они продвигались внутрь древнего города. Шло время, солнце уже закатывалось за горизонт. Дал работал без передышки, ничего не замечая. Цендри подошла к нему и попросила сделать перерыв. Дал посмотрел на уставших слуг, на мокрую от пота накидку Ру и согласился. Даже Лаурина, несмотря на свое увлечение работой и подхлестывающее ее работоспособность сознание ответственности за видеосъемку, изрядно устала.
Слуги Ванайи приготовили, как всегда, вкусную еду, и все расселись немного передохнуть и поесть. Цендри села рядом с Далом, она хотела узнать у него, каковы, по его мнению, результаты их работы, но тут к ним стал приближаться Ру, и Цендри вдруг вспомнила о запретах Матриархата. Конечно, во время проведения работ ни она, ни Дал этих запретов могли не соблюдать, но насколько это касалось Ру? С другой стороны, он спутник Ванайи и имеет право есть с ними. Внезапно Цендри вспомнила ту скандальную фразу Проматриарха о том, что Ру может отвлекать их от работы. В любом случае Цендри решила не нарушать традиций, оставила Дала и Ру и присоединилась к Лаурине. Они взобрались на одну из ступенек (неужели у древних обитателей ноги достигали четырнадцати футов длины! Или они умели летать?) и принялись есть. Иногда Цендри кидала взгляды на мужа, слушающего болтовню Ру, и видела его недовольное лицо. Рядом с Цендри и Лауриной уселись служанки Ванайи, в отдалении сидела немногочисленная группа слуг-мужчин.
Через некоторое время Дал посмотрел на счетчик времени, затем на заходящее солнце.
— Если мы хотим закончить предварительное обследование, — вдруг произнес он, — то пора продолжить работу. Лаурина, — обратился он к учительнице, — сними, пожалуйста, эти ступеньки с нескольких точек.
— Да как ты смеешь мне приказывать! — заорала Лаурина, вскочила и бросилась к Далу. — Я не позволю ни одной мужской особи разговаривать со мной в подобном тоне! Иди в свой мужской мир и там приказывай сколько хочешь!
Цендри вдруг почувствовала потребность защитить Дала, она вскочила и, опередив Лаурину, встала между ней и Далом.
— Лаурина, — резко произнесла она, ища нужные слова, и внезапно нашла их, она поняла, что ей нужно сказать. — Лаурина, ты видишь, что я уважаю ваши традиции, но если ты собираешься впредь работать с нами, значит, ты должна уважать и наши. Я тебе уже рассказывала, как мы работаем на Университете, и ты должна это хорошенько запомнить. К тому же мой помощник, — здесь голос Цендри дрогнул, — не приказывал тебе. Он попросил тебя об одолжении, так же вежливо, как просит и меня. Если ты не готова выполнять его просьбы, нам лучше проститься сейчас.
Лаурина молча стояла, выслушивая отповедь Цендри и злобно косясь в сторону Дала. Остальные служанки Ванайи тоже вскочили и стояли рядом, готовые разорвать Дала на части. Ру побелел как полотно и, трясясь всем телом, со страхом наблюдал за разыгравшейся бурной сценой.
Лаурина опустила глаза и, немного подумав, ответила:
— Простите меня, Цендри, я забылась. Я еще не привыкла, я постараюсь.
С Цендри схлынуло напряжение.
— Я понимаю тебя. Очень трудно сменить установки, которыми ты руководствовалась всю свою жизнь. Дал тоже поступил опрометчиво, ему следовало бы сначала попросить меня. — Она недовольно посмотрела на Дала. Ей показалось, что он еще не понял, какую бурю мог вызвать своим неосторожным действием. Но нет худа без добра, Цендри удалось кое-что доказать. Или ей показалось, что удалось, а на самом деле ничего она не доказала? "Ничего, если она уйдет, это будет к лучшему, от нее может быть больше вреда, чем пользы. Жаль, что нельзя обойтись без остальных аборигенов".
Случайно Цендри не выключила звукозаписывающее устройство и с радостью подумала о том, что вся происшедшая сцена записалась полностью и ученые на Университете смогут прослушать все, что говорилось. "Интересно, какой вывод сделает мой наставник, проведя семантический анализ?" Цендри испуганно смотрела, как Лаурина направилась к Далу. Теперь ей было неясно, кого ей следует защищать на этот раз. Глаза Дала сверкали, он сжимал кулаки и с откровенной ненавистью смотрел на приближающуюся учительницу.
— Если ассистент ученой дамы покажет мне, с каких точек мне следует делать съемку ступенек, я с удовольствием выполню его просьбу, — произнесла Лаурина на удивление тихо и скромно.
Дал был немного ошарашен, он не ожидал столь дружелюбного обращения. Наблюдая за ней, Цендри понимала, через какой эмоциональный и психологический барьер пришлось переступить бедной Лаурине, чтобы задать пустой формальный вопрос. Не желая отталкивать Лаурину, с не меньшим уважением в голосе Дал ответил:
— Желательно провести съемку всех ступенек с четырех сторон, после чего каждую снять сверху. Очень прошу уважаемого преподавателя держать камеру так, чтобы солнце не попадало прямо в объектив.
Ру, все это время стоявший в стороне, наблюдал за происходящим с чувством удивления, но не только. Цендри посмотрела на его лицо и увидела такое же выражение гордости и восторга, какое было на лице у Бака, когда Дал отстранил ее от себя и начал разговаривать с ним.
"Черт подери, может быть, и ты чему-нибудь научишься?" — раздумывала Цендри.
"А честно ли я поступаю по отношению к Ру, зарождая в нем надежду? Его мир ограничен и никогда не изменится. Ну все равно, пусть посмотрит, каковы отношения между мужчинами и женщинами в Сообществе".
Работа продолжилась. Медленно продвигаясь по древнему городу, они осматривали камень за камнем и площадку за площадкой. Цендри видела, как Дал записывал все увиденное в тетрадь, делая необходимые пояснения на диктофон. В отличие от Дала, Цендри говорила на языке Изиды, она хотела, чтобы, кроме археологической, ее труд имел и лингвистическую ценность. За ней неотступно шла Лаурина, делая голографические съемки описываемых Цендри объектов.
Солнце стало заходить, и для съемок уже не хватало света. Цендри и Дал находились в самом центре Руин на большой открытой площадке, где стоял древний космический корабль. Цендри неторопливо подошла к нему, ожидая, что ее вновь охватит чувство восхищения и умиротворенности. Это странное, внезапно возникшее состояние она испытала прошлой ночью. "Или все это было галлюцинацией, бредом, сеансом массового гипноза?" Цендри всматривалась в корабль, стараясь вызвать в себе прежние ощущения и увидеть тот же свет, но все ее попытки были напрасны, она видела только тень, падающую от корабля, и ничего больше. Не было того захватывающего чувства восторга и любви, которое она испытала в прошлый раз, стоя здесь вместе с другими женщинами.
