– Мыло. Шампунь. Полотенце. Зубные щетки. Паста. Фен.
Девушка открывала одну за другой створки шкафа, демонстрируя средства гигиены.
Перешла в комнату.
– Пульт кондиционера. Пульт телевизора. Радио-часы. Тут мини-бар…
Распахнула дверцу, обнажая ряды бутылок.
– Телефон. Можно и охрану вызвать, и официанта. Пищеблок работает круглосуточно. Меню вот здесь.
Показала.
Подошла к шкафу, открыла дверцу. Против ожиданий, шкаф оказался не пустым. Там были вешалки с одеждой, стояла обувь.
– Одежда. Обувь, – озвучила мысли Корнышева девушка. – Все новое, с этикетками. Легко подберете свой размер. А в этот вот пакет сложите свою одежду и пакет оставьте в коридоре. Все постирают и в целости вам вернут.
Давно уже никто так с Корнышевым не нянчился. Ему здесь определенно нравилось.
– Есть какие-нибудь вопросы? Пожелания? – спросила девушка.
Она стояла посреди комнаты и ждала дальнейших указаний. У Корнышева вопросов не было.
– Если хотите, я останусь, – все тем же тоном сообщила девушка.
Похоже, что Нырков когда-то действительно оказал этому неведомому Левочкину поистине неоценимую услугу.
– Хочу, – честно признался Корнышев. – Но не смогу.
Он знал по собственному опыту, что при такой степени опьянения мужчина чаще бывает смешон, чем ловок.
Натренированная девушка сохранила доброжелательно-отстраненное выражение лица. Она пожелала Корнышеву спокойной ночи и вышла, плотно прикрыв за собой дверь. И едва она ушла, Корнышев упал навзничь на кровать. Не раздеваясь. Прежде чем провалиться в сон, он еще бодрствовал несколько мгновений. И этих мгновений ему хватило на то, чтобы осознать, что он счастлив. Впервые за много лет. Потому что давным-давно не испытывал чувства безопасности. Ни в Африке, где ему довелось повоевать, ни позже, в России, куда его столь стремительно переместили. Сейчас он впервые за долгое время ощущал безмятежность. Давно забытое чувство. Для Корнышева оно было сродни счастью.
* * *
У человека, крепко выпившего накануне, утро никогда не бывает добрым. И дело тут не в головной боли, с которой давно научились справляться с помощью таблеток либо народных средств. Утро – это всегда возвращение в реальность. А в реальной жизни не так много счастья, как представлялось накануне вечером.
Корнышев проснулся рано утром, когда солнце еще не проглянуло сквозь кроны деревьев. Открыл глаза, обнаружил незнакомую обстановку вокруг, поднялся с кровати, растревоженный, и прошелся по комнате. Только когда увидел за окном знакомую террасу, совершенно пустынную в этот ранний час, вспомнил события вчерашнего дня и вернулся в реальность.
Ни одна из его проблем, собственно, не была решена. И он не знал, чего ему ждать от сегодняшнего дня.
В мини-баре Корнышев нашел шампанское, выпил полбутылки. Потом принял душ. Ему немного полегчало. Он включил телевизор. Оставалось только ждать. Сейчас от Корнышева ничего не зависело.
В девятом часу утра ожил телефон. Мужской голос сообщил Корнышеву, что через пять минут его проводят в ресторан – к завтраку.
За Корнышевым пришел парень в черном костюме. Кроме слов «Доброе утро!», ничего другого Корнышев от него не услышал. Вдвоем спустились вниз, прошли мимо еще одного человека в черном…
– Доброе утро!
– Доброе утро!
Дошли до ресторана, где Корнышева встретил официант – не вчерашний, уже ему знакомый, а новый, но такой же представительный и значительный.
– Доброе утро!
– Доброе утро!
Сопровождавший Корнышева парень тут же ушел, официант принял у Корнышева заказ (окрошка на квасе, ржаной хлеб, нарезка, сто граммов водки) и тоже удалился.
Корнышев остался один. Утренняя прохлада представлялась приятным бонусом, выделенным природой. Хорошее настроение постепенно возвращалось.
Официант принес заказ. Корнышев выпил ледяной водки, ложкой зачерпнул холодной густой окрошки, которая вкусно пахла молодым укропом и свежими летними огурцами. И теперь точно знал, что жизнь не так плоха, как о ней порой принято думать.
– Доброе утро! Позвольте присесть за ваш стол?
Корнышев поднял глаза. Перед ним стоял мужчина средних лет в добротном сером костюме. Озадаченный Корнышев не удержался и обвел террасу взглядом. Все остальные столы были свободны. На террасе – ни души.
– Прошу! – сказал Корнышев, уже догадываясь о подоплеке происходящего.
– Спасибо! – поблагодарил незнакомец и опустился на стул напротив Корнышева.
У него был цепкий, все схватывающий взгляд.
– Мне Нырков о вас рассказывал, Святослав Геннадьевич. Теперь я вас внимательно слушаю.
– Вы – Павел Павлович? – уточнил Корнышев.
– Да.
Это Костомаров. Тот самый кремень, о котором говорил Нырков. А по виду не скажешь. Не такой уж он и грозный на первый взгляд.
Официант принес стакан с минеральной водой, поставил его перед Костомаровым.
Корнышев не знал, с чего начать. Пал Палыч это обнаружил и пришел на помощь.
– У вас проблемы? – подсказал он.
– Да, – кивнул Корнышев.
– Какого плана? Материальные?
– Там целый букет. Ни денег нет, ни спокойствия.
– Давайте без этой многозначительности, – предложил Костомаров. – В чем суть?
– Меня гоняют, как зайца.
– Кто?
– Не знаю.
– Так не бывает.
И снова Корнышев замешкался с ответом. Только неопределенно пожал плечами.
– Без причины пристает только хулиган на улице, – убежденно сказал Пал Палыч. – А у серьезных неприятностей всегда есть серьезные причины. Если Нырков пришел сюда за помощью, значит, причина веская. И вы не можете не догадываться о том, кто вам создает проблемы. А это, должно быть, серьезные люди.
– Есть противники, мне не понятные. Есть и такие, кого я уже распознал. Бегаю и от тех, и от других, – признался Корнышев.
– Чего хотят от вас?
– Видимо, денег.
– Большая сумма?
– Размер мне ни разу не озвучили.
– Итак, есть проблема, – определился Костомаров. – От вас хотят денег. Денег у вас нет. И мы денег не дадим – по крайней мере, в размерах, на которые рассчитывают ваши кредиторы, поскольку сумма, судя по всему, большая. В таких условиях чем можем вам помочь? Заставить кредиторов отступиться – тоже хлопотно. Получается, что самое эффективное – это помочь вам спрятаться.
Костомаров за десять секунд перебрал все доступные варианты. И, надо отдать ему должное, вычислил самый беспроблемный.
