– Может, вы ему его и не отдавали?
– Отдал. Вместе с пальто. Это точно.
– Ну надо же, – притворно вздохнул Анатолий. – Придется того мужика разыскивать, чтобы произвести обратный обмен?
– Ага. Ченч, в общем.
– И еще, – произнес Китайгородцев, сохраняя доброжелательную беззаботность во взгляде. – Мой товарищ вчера у вас по поводу оружия интересовался. Вы извините его за назойливость. Просто мы – из охраны, а у нас тут – режим и свои правила. Извините еще раз.
– Да ладно, какие проблемы? Ну, спросили и спросили. А оружия у меня нет. И не было никогда.
– Даже газового?
– Даже газового.
«А следы на рубашке – есть. Вот загадка!»
Телохранитель распрощался с ним и пошел к Богданову.
– Андрей Ильич! – сказал он начальнику тапаевской охраны. – Для тебя есть пионерское задание. Ты ведь тут на территории каждый кустик знаешь? Представляешь, где что можно спрятать? Ты бы прошелся, посмотрел, не сделал ли кто закладку на территории…
– Какую закладку?
– Спрятал что-нибудь. Только ты лично, а? Чтобы никто не знал. Только ты и я.
– А что искать?
– Сам увидишь.
– Нет, скажи. Мне так легче будет сориентироваться.
– Там будет пистолет, Ильич. Пистолет в плечевой кобуре. Что такое плечевая кобура, ты, надеюсь, знаешь?
– Ты уверен, что пистолет? – спросил Богданов, явно опешивший от подобного поворота в их с Китайгородцевым беседе.
– Не уверен, Ильич, врать не буду. Но не исключаю, что он есть. Ты бы посмотрел, а?
* * *
Двое тапаевских охранников устанавливали на открытой площадке столы. В соответствии с задумкой хозяина праздник, начавшийся в доме, должен был продолжиться под звездным небом – когда все уже будут достаточно пьяны для того, чтобы не испугаться мороза. Здесь, под звездным небом, гости выпьют еще – и вдруг погаснут фонари! И в полной темноте небо расцветится фейерверком! Заключительный аккорд. Восклицательный знак в завершение праздника. Анатолию задумка с фейерверком не нравилась, поскольку все последние дни он испытывал смутное беспокойство – пока он не вмешивался, ограничиваясь наблюдением за подготовкой к празднику.
«Это что?» – Он увидел одинокую женскую фигуру. Женщина прогуливалась по дорожке, потом увидела суетившихся охранников, остановилась. «Сестра Тапаева? Как-то они с мужем все время отдельно. К брату она одна ходила. И на прогулке вот – тоже», – Китайгородцев приблизился.
– Здравствуйте, – первой поздоровалась женщина.
«Тихий голос, какой-то необычный взгляд, – заметил Анатолий. – Во взгляде не угадывается жизни…»
– Здравствуйте, – кивнул он. – Подготовка идет полным ходом? – кивнул в сторону охранников.
Женщина улыбнулась ему в ответ одними уголками губ, проговорив:
– Здесь слишком холодно. Вряд ли гости будут в восторге.
– Боитесь замерзнуть? – спросил телохранитель.
– Я вообще в этом не участвую.
– Почему?
– Чтобы долго быть на морозе, надо обладать богатырским здоровьем, – так она это сказала, что фраза была похожа на жалобу на отсутствующее здоровье. Только сейчас Китайгородцев понял, что у нее за взгляд. Взгляд больного человека. Тяжело больного. Неизлечимо. Он сделал вид, что ее не понял.
– Я видел, как сегодня утром Юрий обтирался снегом. Он ведь ваш брат, кажется?
– Сводный. У нас разные отцы. А он, действительно, человек крепкий.
– Но не сибиряк?
– Нет.
– Бизнесмен, как я слышал?
– Был бизнесмен.
– А сейчас?
– Все в прошлом, – бесстрастно сообщила женщина.
– Разорился?
– Там у него какие-то свои дела. До сих пор кому-то должен.
– Расплатится когда-нибудь, – проявил оптимизм Анатолий.
– Сомневаюсь. Бывают долги, которые вернуть невозможно в принципе.
– Неужели так много?
– Я слышала, что да. Как говорит мой супруг, невозвратные долги – самая надежная гарантия безопасности. Если кто-то не возвращает долг, который в принципе можно вернуть – такого могут убить. Запросто, из чувства мести. А безнадежный должник – такой, как наш Юра, – проживет долго-долго и умрет своей смертью. Потому что всю жизнь он будет работать на кредитора, отрабатывая свой долг. А кто же станет резать курицу, несущую золотые яйца?
– А у него с Генрихом Эдуардовичем хорошие отношения?
– Вы хотите сказать, что Генрих мог бы погасить Юрин долг?
– Ну, в общем, да.
Женщина покачала головой и засмеялась. В ее смехе что-то слышалось. Горечь? Похоже, что Тапаев не очень-то рвался помогать своим родственникам. Или размер Юриного долга был неподъемен даже для него?
Телохранитель не успел додумать эту мысль до конца, потому что вдруг увидел начальника местной охраны. Богданов шел по дорожке торопливым шагом и издали был похож на растревоженного пса.
– Извините, – сказал Китайгородцев женщине и пошел навстречу Андрею Ильичу, думая: «Неужели действительно нашел пистолет?»
– Толик, я тебя ищу! – крикнул Богданов.
Он выглядел озабоченным.
– Пистолет? – не выдержал Анатолий.
– Нет. Но тоже штука интересная, – он увлек телохранителя за собой, объясняя ситуацию на ходу: – Я только по следам смотрел, Толик. Только по следам. Везде ведь снег. Если кто где прошел, сразу видно. А тут место есть такое – тихое… Оно – в стороне. Глухое, в общем, место. Обогнули хозяйский дом, прошли через площадку, на которой до недавних пор парковали свои машины тапаевские охранники, потом дорожка привела их к притаившейся среди деревьев беседке – а дальше уже была снежная целина.
– Вот сюда, Толик. Здесь – собачьи следы, видишь? Это наш кобель тут бродил. Сюда никто не заходит. Ты понимаешь? Когда забор ставили, специально этот кусок прихватили. Генрих Эдуардович хотел бассейн сделать. Потом прикинули, сколько деревьев придется вырубать, и решили все оставить как было. И тут нет ни дорожек, ни тропинок даже. Никто здесь не появляется.
Почти сразу Китайгородцев увидел забор. И – разрытый снег!
– Пес раскопал, так думаю, – сказал Богданов. – Учуял, видно. Вот, полюбуйся!
У самого забора виднелся какой-то провал. Неглубокий. Как раз такой, чтобы под забором смог пролезть человек.
– Вот доски и смерзшийся дерн, – говорил Андрей Ильич.: – Прикрыто, видать, было. Замаскировано. А пес учуял. И раскопал!
