– Вас ждут в Москве, – сказал телохранитель. – Вам необходимо срочно возвращаться.
– Что за чушь? – огрызнулся Вознесенский.
Он потирал свою шею и вообще чувствовал себя крайне не комфортно. Его надо было дожимать.
– Если ты отсюда сейчас же не уедешь, – легко перешел на «ты» Китайгородцев, – я сдам тебя ментам. – Есть повод?
– Наркотики, – коротко сообщил Анатолий.
Чтобы было доходчивее, он извлек из кармана распечатанную пачку «Золотой Явы». Доктор изменился в лице. Он был похож на игрока, которому только что сообщили об изменении правил игры. Изменения оказались неожиданными и очень неприятными по своим последствиям.
– Ты все понял? – спросил Китайгородцев. – На сборы я даю тебе десять минут.
– Тапаев в курсе?
– Ты хочешь, чтобы об этом знал еще и он? – широко и неверяще улыбнулся Анатолий.
Доктор вздохнул в ответ. Не хотел.
– Через десять минут спустишься со своими шмотками вниз, – сказал телохранитель. – Тебя отвезут на вокзал. Если кто-нибудь станет расспрашивать тебя о причинах отъезда, скажешь, что в дорогу позвали срочные дела.
Вознесенский не посмел перечить. Только попросил:
– Пожалуйста; верните мне эту сигаретную пачку.
Китайгородцев засмеялся. Смех был издевательский:
– За дурака меня держишь? Эта партия наркотика – лучшая гарантия того, что ты отсюда уберешься. Потому что как только ты заартачишься, я тебя сразу же сдам с потрохами.
– Разве я вам чем-то мешаю?
– Очень, – честно признался телохранитель. – При моей работе – чем меньше такой публики, как ты, тем легче работается.
* * *
И охранная служба не обходится без приятных минут. Скажем, ты где-то хозяина своего прикрывал, пребывал в напряжении в ожидании близкой опасности, и вдруг – спокойная обстановка, можно немного расслабиться, чайку попить, поговорить о чем-нибудь приятном с девчонкой (которая, конечно же, объект охраны, но до чего же привлекательный объект, черт подери!). И тот, кто думает, что телохранитель при охраняемом лице состоит всегда только в качестве безмозглого и бессловесного манекена, пригодного только для того, чтобы им в случае опасности можно было прикрыться, – тот очень ошибается. И принцессы за телохранителей замуж выходят, примеры такие были…
Образец охранника, которому в данный момент исполнять свои обязанности очень и очень приятно, предстал перед глазами Китайгородцева, когда он вошел в свою комнату. Его коллега, по фамилии Абросимов, сидел в кресле, в котором обычно сидел Анатолий, и смотрелся вполне счастливым человеком. Китайгородцев приставил его к Рите вместо себя – и теперь тот чаевничал с ней, с достоинством выполняя необременительные обязанности телохранителя. Легкая музыка. Кассета с щемяще-сладостной мелодией. Увидев, как Рита подливает в чашку Абросимова заварку, Анатолий ощутил легкий укол ревности.
– Какой-то ты осоловелый, – буркнул он, обращаясь к Абросимову.
Тот, наверное, о чем-то догадался, потому что засмеялся в ответ:
– Толик! Ты же знаешь – мы целый день на ногах, устаем как черти, а замены что-то не видно.
«По нему не скажешь, что он так уж жаждал замены… Так бы охранял и охранял сексапильную Риту… Даже ночью».
– Налей и мне, – попросил Китайгородцев девушку.
Вечер у него сегодня длинный. Много чего еще предстоит сделать. И неизвестно, успеет ли поужинать.
– Мороз ослабел, – сказала Рита. – На завтра обещают всего минус пять. Я бы на лыжах покаталась. Составишь мне компанию?
Вопрос был обращен к Анатолию. – Не могу, – виновато улыбнулся он. – Много работы. Завтра вообще будет беспокойный денек.
– Жаль, – искренне опечалились она.
– Я могу составить компанию, – встрял Абросимов. – Встанем с утра пораньше на лыжи – и вперед!
Китайгородцев посмотрел на него с плохо скрытой неприязнью.
– Мне уже хочется отсюда уехать, – вздохнула Рита. – Надоело всё.
– Завтра будет весело, – пообещал ей Анатолий. – Артисты, танцы, фейерверк…
– Потанцуем, – ухмыльнулся Абросимов и сладко потянулся.
Анатолий досадливо крякнул. Рита обнаружила наконец, в каком состоянии находится Китайгородцев, – поняла, наверное, что это как-то связано с Абросимовым, и поспешно сказала, торопясь пригасить исподволь разгорающийся скандал:
– Ну что за фейерверк может быть в этой глухомани? Мои друзья двухтысячный год встречали в Лондоне, вот там действительно был фейерверк!
– А я был в Париже, – опять очень некстати подключился к разговору Абросимов. – Одного богатого перца сопровождал. Он со своей любовницей…
– Да замолчишь ли ты наконец! – не сдержался Анатолий.
За вспышкой раздражения угадывался гнев. Рита испугалась близкой ссоры и затараторила, переводя взгляд с Китайгородцева на Абросимова и обратно:
– Или вот еще на Московскую Олимпиаду был праздник… Родители меня взяли на стадион… Когда олимпийский Мишка улетал… Помните?.. Мне очень-очень понравилось…
Анатолий резко отодвинул от себя чашку с недопитым чаем. Его помрачневший сверх меры коллега упорно смотрел в стол, будто не было для него сейчас занятия интереснее.
– Я подыщу тебе замену, – сухо сказал ему Китайгородцев. – Что-то ты плохо выглядишь, дружище…
Абросимов понимающе усмехнулся, но вслух ничего не сказал. Анатолий вышел из комнаты. Рита выскочила за ним следом:
– Толик! Ну что ты, в самом деле!
У нее был взгляд растревоженного щенка. Хозяин чем-то рассержен – и так от этого щенку некомфортно! И он только одного хочет – чтобы хозяин не сердился.
– Извини, – кашлянул Китайгородцев. – К тебе это не имеет никакого отношения.
– Ты не сердишься? Правда?
– Правда, – неискренне ответил он.
Рита вдруг прижалась к нему порывистым движением. Это было так неожиданно, что он даже растерялся.
– Ты лучше всех! – прошептала девушка. – Лучше их всех! Я специально дождусь тебя. Ты придешь, и мы с тобой попьем чаю. Только с тобой! Хорошо?
Анатолий растерянно кивнул в ответ.
– Обещаешь? – спросила Рита.
– Обещаю.
Она снова прижалась к нему, совершенно счастливая.
– Извини, мне надо идти, – сказал Китайгородцев.
На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их сейчас.
– Да-да, – отстранилась девушка.
Но тут же ей что-то вспомнилось.
– Толик! Я сегодня видела этого парня, – произнесла она шепотом, совершенно по-детски округляя глаза. – Того, который ненормальный.
