* * *
Китайгородцева разбудил громкий стук в дверь. Он открыл глаза, еще не осознавая, что происходит. Из окна лился слабый свет. Раннее утро. Стук повторился: требовательный и громкий.
– Кто?! – вскинулся Китайгородцев.
– Толик! Это я, Лапутин! – раздался мужской голос.
Лапутин. Телохранитель из «Барбакана». Неожиданно и непонятно.
Китайгородцев, натягивая брюки, прыгал на одной ноге к двери. Распахнул дверь и обомлел.
С Лапутиным были еще двое, тоже из «Барбакана». Черные костюмы, черные галстуки, темные рубашки. У них за спинами маячил встревоженный Михаил.
– Что случилось? – спросил Китайгородцев, уже подозревая страшное.
– Хамза умер. Сегодня ночью.
* * *
Они так и топтались в комнате Китайгородцева, пока тот собирался. Заполнили собой все пространство, и казалось, что принесенная ими скорбь затопила комнату – не вздохнуть.
Вещи Китайгородцев не забирал.
Опираясь на палку, он вышел из дома, сопровождаемый своими товарищами. Их провожал Михаил: дошел вместе с гостями до самой машины. Лицо было чернее тучи. Он ничего не сказал на прощание, а Китайгородцев ему только сдержанно кивнул.
Сели в машину, поехали. Обогнули лужайку. Китайгородцев успел бросить последний взгляд на мрачный и казавшийся безжизненным дом. Михаил застыл у подножия крыльца черной призрачной фигурой.
Машина свернула на узкую дорожку, петлявшую по лесу, и помчалась на скорости, которая Китайгородцеву казалась чрезмерной.
Сидевший рядом с Китайгородцевым Лапутин, не поворачивая головы, сказал:
– Толик, Хамза жив, с ним все в порядке. Не спрашивай меня ни о чем, я сам не в курсе. Я сделал все, как велел Хамза. Это эвакуация.
Телохранитель Китайгородцев
Эвакуация – это слово мне знакомо. Я сам подобное проделывал не раз. Когда охраняемому лицу угрожает опасность, лучшей защитой для него является эвакуация.
Если началась стрельба, клиента – в машину, и вывозить из зоны обстрела как можно быстрее.
Если клиент захотел расслабиться и где-нибудь в ночном клубе пьет вино, а в другом углу зала внезапно вспыхнула драка – клиента из клуба выводить без промедления, даже если он не в восторге от того, что нарушены его планы.
Если опекаемое лицо оказалось в чужом городе, где вдруг началась эпидемия гепатита, или, например, землетрясением город встряхнуло и возможны повторные толчки – вывозить немедленно.
Эвакуация – это чтобы клиент уцелел!
Эвакуация – это когда близкая опасность.
Эвакуация – это спасение.
Но я-то тут при чем?
Меня от кого спасают?
Что происходит?
* * *
Лапутин не обманул.
Хамза был жив, и с ним действительно все в порядке. Китайгородцев увидел шефа в офисе, в привычной обстановке: Хамза сидел за столом в своем кабинете и разговаривал с кем-то по телефону, когда Китайгородцев вошел.
– Хорошо! – заторопился Хамза, завершая разговор. – Позже! Позже, я сказал!
И поспешно положил трубку на рычаг.
– Здравствуй, Толик! – произнес он, внимательно всматриваясь в лицо Китайгородцева. – Садись!
Китайгородцев опустился на стул, палку поставил рядом.
– Рассказывай! – потребовал Хамза.
Китайгородцев посмотрел вопросительно.
– Про Лисицына, – пояснил Хамза.
– Про Стаса?
– Про генерала.
– Простите, не понял.
– Толик! – развел руками Хамза. Он казался озадаченным. – Про генерала! То, что ты мне говорил!
– Когда?
– Сегодня ночью.
– Я? – сильно удивился Китайгородцев.
– Да! Ты мне звонил…
Растерявшийся Китайгородцев покачал головой. Он не понимал, что происходит. И Хамза не понимал. Смотрели друг на друга, не зная, как продолжить этот нелепый разговор.
– Сегодня ночью! – сказал, наконец, Хамза.
Китайгородцев смотрел вопросительно.
– Ты мне позвонил! – продолжал Хамза.
Китайгородцев потер лоб. Выглядел он ошеломленным.
– И сказал!
Китайгородцев даже заинтересовался, кажется.
– Что видел генерала Лисицына! – завершил Хамза свою порубленную на куски фразу.
– Он же умер! – пробормотал растерянно Китайгородцев. – И я вам не звонил, поверьте.
Хамза кивнул на свой сотовый телефон, лежащий на столе:
– Толик, ты звонил мне со своего мобильника, твой номер определился.
Китайгородцев извлек из кармана мобильник.
– И еще – твой голос, – сказал Хамза. – Я разговаривал с тобой. Я не мог ошибиться.
Китайгородцев отыскал в мобильнике информацию о сделанных звонках.
– Взгляните! – предложил он шефу. – Последний по времени звонок я сделал позавчера вечером. Это больше суток назад. Этой ночью я вам не звонил.
Хамза посмотрел за окно. Там было пасмурно и мокро. Осень.
– Ты завтракал? – спросил он неожиданно.
– Нет.
– Подняли, наверное, с постели ни свет ни заря, – сказал понимающе Хамза.
– Да.
– А ты поезжай, позавтракай, – предложил Хамза. – Лапутин отвезет тебя. Потом я снова тебя жду.
Какая-то пауза намечалась в их разговоре. Хамза брал тайм-аут для одному ему известных целей.
– Хорошо, – кивнул Китайгородцев.
– Оружие? – вопросительно глянул Хамза.
Китайгородцев выразительно приложил ладонь к своей одежде, под которой была спрятана его плечевая кобура.
Хамза требовательно протянул руку. Китайгородцев, еще ничего не понимая, извлек из кобуры пистолет и отдал его шефу. Хамза спрятал пистолет в ящик своего стола, после чего сказал:
– Можешь идти.
Только теперь Китайгородцев осознал, что его разоружили.
* * *
Лапутин отвез Китайгородцева в близлежащий ресторан, который был открыт круглосуточно. Посетителей не было – неурочный час. Единственный официант ползал по залу осенней сонной мухой.
– Хамза мне позвонил в четыре утра, – рассказывал Лапутин. – Сильно на взводе. Я сразу понял – что-то серьезное. Велел взять еще двух человек и ехать за тобой. Для всех, кого мы увидим в том доме, версия такая: он умер.
– Кто? – дрогнул Китайгородцев.
– Хамза.
