Хмель готов был голодать хоть целую неделю – лишь бы из квартиры носа не показывать.
Шурик проинструктировал его: ко входной двери не подходить, к окнам не приближаться, на балкон не соваться. Ничего, в общем, нельзя.
– А что можно? – поинтересовался мрачно Хмель.
– Отвечать на телефонные звонки, – ответил Шурик. – Не только можно, но и нужно.
* * *
День за окном сгорел. Стало темно, но свет в квартире не зажигали. Хмель сидел на диване, привалившись к стене спиной.
– Почему он ко мне привязался? – пробормотал Хмель. – Кто он вообще такой, этот фронтовик-грибник?
– Ты сам подумай, – посоветовал Шурик.
– Я думал. Ничего в голову не пришло.
– Они играли.
– Кто? – не понял Хмель.
– Эти, в камуфляже. Я думаю, это у них игра такая: в лесу выслеживать жертву, как у вас. Только вы краской друг в друга пуляли, а у них всерьез. Вот был негр. Он прятался, его искали «охотники» с краской, а параллельно рыскали эти отморозки. Выследили негра, замочили, труп спрятали, исчезли. Все шито-крыто. Это просто такая жестокая игра. Я бы еще сомневался, если бы они не убили толстого Жору. Концы рубили. Понимаешь? Это Жора все организовывал. Есть игра дешевая, с краской, а параллельно есть игра крутая, дорогая и только для своих. Это такой аттракцион для богатых буратин.
– В прошлый раз убили негра. А в этот мочили всех подряд.
– Они лажанулись, – уверенно сказал Шурик. – Они убили не того. Должны были тебя убить, а по ошибке завалили одного из «охотников». Ты от «охотников» сбежал и затаился. Они тебя выслеживали. Оставили в деревне засаду, одного из своих. Он сидел там, прятался. Он был один. От всех отдельно. Это его и погубило. Отморозки его выследили и убили. Вместо тебя. Перепутали. Решили, что если он один – то это ты. А тем временем поднялась суматоха. «Охотники» искали своего пропавшего друга. Отморозки поняли, что ошиблись. И тогда они стали мочить всех подряд.
– С перепугу, – понимающе кивнул Хмель.
– Да не боялись они ни фига, – сказал Шурик из темноты. – Все обмозговали и приняли решение: рубить концы. Они ведь убили парня не чета тебе. Кто ты? Сирота, с работы выгнали, в Москве у тебя ни кола ни двора. Никто бы не искал. А у того парня – родственники, друзья и сослуживцы. Слишком шумная история получается. Поэтому лучше сделать так, чтобы никаких следов. Ну, поехал в лес. Ну, известно даже, с кем. Не вернулся. И никто не вернулся. Где искать? Точное место неизвестно. Ладно, нашли бы через полгода-год сгоревшие машины. А трупов нет. Нет трупов – нет следов. Такой вот был у них расчет. Я думаю, что стопроцентно моя версия проходит. Потому что мы ничьих трупов так и не обнаружили, заметь. Вот этот отморозок, который остался в живых, он всех попрятал. Прибрал. Он еще надеется выкрутиться. Один только ты ему мешаешь.
– Я-то тут при чем?! – нервно сказал Хмель. – Я его не видел даже!
– Он не уверен, что ты его не видел. Это раз. Ты его голос слышал. Это два. И это очень важно. Ты – единственный, кто сможет его опознать, хотя бы по голосу. Ты – последний свидетель.
* * *
Шурик растолкал спящего Хмеля ранним утром.
– Что?! – вскинулся Хмель.
Сел на диване – будто и не спал.
За окном серо, несолнечно – еще слишком рано.
– Метнись в магазин, – сказал Шурик. – Купи чего-нибудь пожрать. Деньги есть?
– Нету.
– На, – сказал Шурик и протянул пятьсот рублей.
Хмель вздохнул.
– Я бы еще поспал, – признался он. – Давайте позже, а? Спросонья есть не хочется.
У него снова слипались глаза.
– Позже людей будет много, – сказал Шурик. – И обстановку будет сложно отследить.
С Хмеля сонливость как рукой сняло. Уперся в Шурика взглядом.
– Так надо, – сказал тот. – Я тебя специально выпускаю.
Значит, все правильно Хмель понял.
– Мы вместе пойдем? – спросил он.
– Пойдешь один, – ответил Шурик. – Но ты не дрейфь. За тобой присмотрят. Тут полно наших. Я же говорил. Иди спокойно, не озирайся. Тот магазин, что на углу. Только туда и обратно.
Ловля на живца.
Хмель стал одеваться с обреченным видом. Шурик уловил его состояние, сказал, чтобы приободрить:
– Грибника не бойся. У него оружие такое, что издалека не пошмаляешь, надо близко подходить, в упор чтобы. А его к тебе не подпустят, наши пацаны дело знают.
Хмель вышел из квартиры и сам запер дверь. Вызвал лифт, поехал вниз. Из лифта выходил, как путь на плаху начинал – на непослушных ногах. Из дверей – во двор. Прохладное утро. Хмель вздрогнул всем телом. Никого. Даже дворник еще спит. Хорошо менту этому говорить – не озирайся. А Хмель шел и озирался. Страшно так, что дышать забываешь. Хмель все время ускорял шаг, и в круглосуточно работающий магазин он уже вбежал. Здесь были люди. Хмель метнул взглядом по лицам. Тетка-продавец, ночной охранник, грузчик – этих он знал. Покупатели. Трое. Все порознь. Незнакомые. Один на ногах плохо держится, возраст под полтинник – этого можно не бояться. Двое других – молодые и высокие. Хмель настороженно сверлил глазами их спины. Один купил сигарет, другой пиво. Теперь была очередь Хмеля. Он встал у прилавка так, чтобы видеть тех двоих. Один вышел из магазина и через стекло двери было видно, как он закурил сигарету. Второй, который с пивом, замешкался у витрины с колбасой.
– Мне чипсов, – сказал продавцу Хмель. – Две пачки. Пиво «Старый мельник». Светлое. Два. Сыр. Кусочек граммов триста. Сладкой кукурузы банку. Банку шпрот. Пюре картофельное. Импортное есть? Две штуки. Все в ваш пакет.
Пьяный мужичок подошел совсем близко. И вдруг подмигнул Хмелю. Так он свой? Хмель даже опешил от внезапной догадки. Это мент, наверное, переодетый. Хмель ему тоже подмигнул.
– Слышь! – сказал доверительно мужичок. – Ты мне добавь десятку.
От него разило спиртным. Он точно был нетрезв. Сомнение шевельнулось в душе Хмеля. А мужик вдруг резким движением опустил руку в свой карман. Хмель ужаснулся, но не успел ничего предпринять. Парень, который пиво покупал, метнулся к мужику, сбил с ног, рванул из кармана руку, заломил. Мужик взвыл. Рука была пустая. Только посыпалась по кафельному полу мелочь. Парень поспешно обшарил карманы пьяницы. Ничего, кроме мятых десятирублевок.
– Ты чего делаешь? – бубнил охранник, направляясь к странной парочке. – Отпусти его!
– Милиция! – сказал парень, оседлавший пьяницу. – Сейчас закрываем магазин. Никто никуда не уходит. Никто никому не звонит. Иначе будут большие неприятности.
Он продемонстрировал присутствующим милицейское удостоверение. Выглядел при этом раздраженным. Расшифровал себя из-за чепухи. Пустышку вытянул.
– А вы идите, гражданин, – сказал милиционер Хмелю. – Без вас тут разберемся.
