Сначала умерла Вероника, потому что бывшие монастырские земли уже были записаны на Ростопчина-Шумакова и в Веронике надобность отпала. Потом и Шумаков сгинул без следа, потому что нужно было обрубить концы. Теперь вот подходила очередь Натальи.
– Никому эта земля не принесла счастья, – сказал я Демину. – Так что даже не думай. Забудь!
ЭПИЛОГ
Дорога попетляла по склону холма, потом лес расступился, и мы увидели давным-давно покинутое людьми Горюшкино.
– Это здесь? – тихо спросила Светлана.
– Да, – ответил я.
Приехать сюда предложила Светлана. Я рассказал ей про могилу Вероники Лапто на заброшенном кладбище умершей деревни, и Светлана потом долго ходила задумчивой, а после предложила ехать.
– Зачем? – спросил я у нее.
– Не знаю, – ответила она, будто даже растерявшись. – Она так рано умерла. И похоронена на заброшенном кладбище. Туда никто не ходит. Отец ее в тюрьме. Полное забвение.
А мне тут виделось другое. Светлана, поселившись в этих местах, вдруг ощутила какую-то мистическую связь с той женщиной, которая жила здесь до нее. Еще раньше такую же связь обнаружила сама Вероника Лапто – с графиней Воронцовой. Я сказал об этом Светлане.
– Возможно, – ответила она. – Мы все друг с другом связаны на самом деле. Только одни об этом попросту не знают, а другие не задумываются.
И мы поехали в Горюшкино: Светлана, Илья, я и прилепившийся к нам Никита.
Стоял жаркий летний день. Небо казалось почти бесцветным. Серебристыми вертолетами кружились в воздухе стрекозы. Пахло цветами, которые на пути к Горюшкину нарвала на поляне Светлана. Этот непритязательный букет Светлана положила на успевший осесть земляной холмик могилы Вероники.
– Бабы без мужиков – ничто, – сказал назидательно Илья. – Одни только беды с ними случаются, когда они своим умом хотят пожить. Хоть Вероника эта. Хоть ты с покупкой дома. Тоже мне – сюрприз! А мы тут с Колодиным потом…
– Заткнись, – дала совет Светлана.
Я с нею был согласен. Не ко времени был этот мужской шовинизм. Демин умолк и насупился.
Я постоял с ними недолго, а потом ушел с кладбища. Брел по деревенской улице, оставляя следы в давным-давно никем не тревожимой пыли и заглядывал в окна мертвых бескрышных домов. Едва угадываемая и сильно заросшая тропинка ответвлялась от дороги, вела к полуразрушенному дому и огибала его, теряясь в высокой траве. Я пошел по этой тропе, переступил через сгнивший штакетник, обогнул почерневший от времени сруб. Двор дома только угадывался. Тут был покосившийся сарай, готовый вот-вот завалиться от ветхости. Я заглянул внутрь. Там пахло пылью. Я вошел.
– Стоять! – сказали мне и ткнули в спину чем-то твердым. – Закричишь – убью!
Голос показался мне знакомым.
– Вперед! – скомандовал голос. – В угол! Не оборачиваться!
– Жора!!! – осенило меня.
– Тс-с-с! Убью, гад! – зашипел мне в спину Жорж.
Я сделал несколько шагов и остановился.
– Сколько вас здесь? – спросил придушенным шепотом Жорж.
– Много, – ответил я. – Так что даже не думай. В смысле – выбрось глупости из головы.
– Перестреляю, бляха-муха! – уныло сообщил мне Жорж.
– Оно тебе надо? – попенял я ему.
Он тяжело вздохнул в ответ. Совсем ему несладко, похоже. Я уже осмелел и даже обернулся.
Жорик действительно выглядел крайне скверно. И прежде он был не богатырского телосложения, а нынче вовсе отощал, как лесной зверек после снежной голодной зимы, сильно зарос, поистрепался. Если бы не пистолет в его руках – бомж бомжом, огородное пугало.
– Долго ты так бегать будешь? – спросил я с сочувствием.
– Еще побегаю! – вяло огрызнулся он.
– Зачем же ты стрелял в милиционера? – вздохнул я. – Только хуже сделал.
– Я не специально. Я только попугать. А получилось, что попал, – закручинился Жорж.
И сам был не рад, что так получилось.
– Не умеешь стрелять, а берешься, – сказал я. – Где ты вообще пистолетом разжился?
– Дали.
– Кто?
– Мент.
– Какой?! – изумился я.
– Такой! – в тон мне ответил Жорик. – Твой сосед!
– Тропинин?!
– Ну!
– Когда?
– В тот самый день, когда я был бухой и всех вас пришел мочить, а мусора меня повязали. Тропинин мне сказал… Когда меня собирались уводить… Что под сиденьем будет пистолет… И точно – пистолет!
Жорик посмотрел на оружие в своих руках такими круглыми глазами, что было понятно – он до сих пор сильно удивляется происшедшему.
– Прикидываешь? – сказал Жорж. – Я до сих пор не понимаю ни фига! Он же не мог так сделать!
– Почему?
– Потому что он козел! – сказал зло Жорик.
– Кто?
– Тропинин!
– Вы с ним были в ссоре?
– Ха! – ответил Жорик едко. – Он на меня реально наезжал! Ментовский рэкет! Хотел подмять все под себя!
– Да ну? – не сразу поверил я.
– Ну, начал я, – самокритично признал Жорик. – Хотел их немножечко пощупать. На вшивость проверить, типа. Я все-таки хозяин, а они клиенты. Пускай платят, я им сказал.
– За что?
– За все, – пожал плечами Жорж. – За обслуживание. За охрану.
– А разве не платили?
– Я хотел, чтобы еще больше, – объяснил мне Жорж, как будто я был жутко слабоумный.
– Тоже вроде рэкета, – догадался я. – Обложил ты их данью.
– Ага, – подтвердил Жорж. – Я же не знал, что он мент. Я его только пугнул, а он в ответ конкретно наехал. Стал меня стращать. Хотел, чтобы я фирму на него переписал. Ну, думаю, гад, я тебя замочу. А он мне за это пистолет подбросил. Типа, запугать. А меня не запугаешь! – сказал, мрачнея, Жорик.
– Да я вижу, – произнес я примирительно. – А Тропинин теперь в тюрьме, кстати.
Жорж присвистнул и посмотрел на меня недоверчиво.
– Бандит он, – сказал я. – Вроде бы это он и Веронику убил, и ее ухажера Ростопчина, и Андрея Михалыча несчастного с супругой.
– Чисто мясорубка, – пробормотал сильно удивленный Жорж. – А чего ж он так тогда ко мне проникся? Зачем сбежать помог, в смысле?
– Не хотел, наверное, чтобы ты подполковнику Кузубову рассказал про то, как вы с Тропининым недружно жили, как Тропинин хотел у тебя фирму отнять. Ты ему здорово мешал своими глупостями. Чуть ему все не испортил.
Жорик вздохнул печально.
– Ты, может, сдашься? – предложил я. – Тут вон милиция рядом. А я еще и подтвержу Кузубову, что ты добровольно, что это явка с повинной.
