Пожар охватившего ее волнения она торопливо залила пивом. Похоже, что история ночного призрака не была для нее пустым звуком.
– Вы ведь знаете эту легенду, – мягко, без нажима сказал я.
Мол, дело-то известное, вы наверняка в курсе.
Женщина кивнула в ответ.
– Вы мне расскажите все, что знаете, – попросил я с прежней благожелательностью в голосе. – Если я буду знать то, как это видится вам, нам будет легче работать с вашим мужем.
– Жила здесь когда-то графиня, – сказала женщина. – Воронова, кажется…
– Воронцова.
– Да, Воронцова. А теперь она призрак. Ходит тут по ночам, людей пугает.
– Вы лично ее видели?
– Я? Нет.
– А ваш муж?
– Нет.
– А кто видел?
– Ну, я не знаю.
Вот так всегда бывает с призраками. Никто не видел лично, но все уверены, что призрак где-то здесь.
– Может, ее и нет вовсе? – предположил я.
– Как же! – с чувством сказала моя собеседница. – Ведь видели!
– Кто? – снова повторил я.
Она попыталась вспомнить.
– Ну ведь кто-то мне говорил! – наморщила лоб хозяйка. – Я точно помню! А-а! Карпов! Виталь Семеныч!
Прямо расцвела она, когда вспомнила.
– Он кто? – спросил я.
– Управдом. Через два участка от нас живет. По найму работает. Заведует хозяйством. Хотите позову?
Я неопределенно пожал плечами. Моя собеседница расценила это как знак согласия и уже набирала телефонный номер. В принципе, я был не прочь посмотреть на человека, своими глазами видевшего призрак. Но пришел я сюда не за этим. И мне еще предстояло аккуратно подвести наш разговор к главному.
– Алло? Виталь Семенович? Это Римма. Ага, здрасьте. Хочу вас видеть, Виталь Семеныч. Очень жду. Вы сможете? Ага. Сейчас.
Хозяйка положила трубку сотового телефона на стол, и я сказал, пока она еще находилась под впечатлением разговора и ее внимание притупилось:
– Графиню ведь видят у старого пруда?
– Да! – с готовностью подтвердила Римма.
– И там же, кажется, не так давно случилось убийство.
– Да!
– Это соседка ваша погибла. И она была в белом платье.
– Ой! А хотите взглянуть?
– На что? – не понял я.
– На утопленницу нашу!
Я опешил и еще ничего не ответил, а Римма уже несла какую-то газету, и не успел я глазом моргнуть, как она из газеты вытряхнула конверт, а из конверта – несколько фотоснимков, и все это были фотографии одной и той же женщины в белом платье, снятые с разных точек. Я понял, что это и есть Вероника Лапто. Совсем не старая и, наверное, довольно симпатичная при жизни, но здесь, на фотографиях, она уже была мертва.
– Откуда это у вас? – вырвалось у меня.
– Это же здесь произошло, – сказала Римма. – Вот и сфотографировали.
Я никак не решался прикоснуться к фотографиям, и Римма сама раскладывала их передо мной, будто гадала на картах. Я обратил внимание на платье Вероники. Такие сейчас не носят. Разве что только в фильмах про старую жизнь их можно увидеть.
– Какое странное платье, – сказал я.
– Чудное, – согласилась со мной хозяйка. – Вырядилась непонятно зачем.
– Белое, – отметил я будто невзначай.
– Ага.
– И призрак ходил в белом платье, – подводил я собеседницу к главному.
Римма вопросительно посмотрела на меня.
– А вам не кажется, что призрак – это и была Вероника? – предложил я ей свою версию.
– Вот! – с готовностью отозвалась Римма. – И у нас тут так говорят!
– А зачем она людей пугала по ночам?
– Этого я не знаю.
– Но смысл какой-то должен быть.
Женщина только пожала плечами в ответ.
– Вы ее хорошо знали?
– Веронику? – уточнила Римма.
И мне вдруг показалось, что она не очень рада такому повороту в нашем разговоре.
– Да, Веронику, – подтвердил я с интонациями незаинтересованного человека.
– Я бы не сказала, что знала ее.
Может быть, ей и удалось бы меня обмануть, если бы не выпитое ею спиртное. После четырех бутылок пива женщине труднее притворяться. Но я не стал давить на нее. Мне достаточно было обнаружить ее неискренность.
По-птичьи пропел видеодомофон. Римма отправилась открывать гостю. Кажется, она была рада отвлечься от разговора со мной.
Пришел дядечка годков шестидесяти. Ежик седых волос. Невысок, но крепок. И руки как тиски. Он сжал мою ладонь, и у меня едва не хрустнули кости.
– Виталий Семенович, – сказал дядечка. – Фамилия моя Карпов. Но я не родственник, а однофамилец.
– Кому однофамилец? – не понял я.
– Шахматисту нашему гениальному, Анатолию Карпову, – гордо сказал гость, будто отсвет гениальности падал и на него.
Римма принесла фотоаппарат.
– Виталь Семеныч! – пропела она, лучезарно улыбаясь. – Щелкните нас с Евгень Ванычем на память!
Она прижалась ко мне, как будто мы были супругами. Вспыхнула фотовспышка.
– Запечатлено! – сказал однофамилец шахматиста Карпова. – Все будет в лучшем виде! Так вы меня для съемок приглашали?
– Нет-нет! – сказала Римма. – Я насчет призрака нашего. Старой графини. Вы ведь ее видели. Товарищ Колодин тут интересуется.
– Нет, я не видел, – покачал головой управдом Карпов.
Я же говорил, что с призраками всегда так. Кто-то видел призрак своими глазами и потом рассказывал об увиденном, но этот «кто-то» всегда недосягаем. Вот только что был здесь, но вышел. А если он вернулся, то оказывается, просто что-то перепутали, не он лично видел, а кто-то другой, и ему рассказывал.
– Видел Кирилл, – сообщил Карпов. – Своими глазами.
Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться.
– Кирилл – это сын тех людей, у которых Виталь Семеныч работает, – специально для меня пояснила Римма.
Я кивнул с важным видом.
– Но он сейчас в Москве, – сказал Карпов. – На выходные только приезжает.
Формула «свидетель чуда был, но только что вышел» продолжала работать безотказно. Я мог примерно спрогнозировать дальнейшее построение цепочки свидетелей. Кирилл не видел сам, а видела его любимая девушка. Потом окажется, что видела не девушка, а ее младший брат. А младшему брату большие мальчишки рассказывали, но вот они уж точно видели. И так до бесконечности. Хотя, возможно, все-таки найдется человек, который подтвердит, что видел призрак лично. Но потом непременно окажется, что человек этот состоит на учете в психоневрологическом диспансере и местные психиатры знают его, как родного.
