– Я видела. Все, как в фильмах про привидения. Ночь. Темно. Тихо. И вдруг появляется женщина в белом платье. Клево! Я потом подругам в универе рассказывала – их колбасило.
– Поверили?
– Так ведь прикольно! В Москве такое разве увидишь?
– В общем, да, – признал я. – Там как-то реже призраки встречаются. А вы лицо этой женщины в белом видели?
– Не-а.
– А по возрасту она как вам показалась? Молодая? Старая?
– Молодая, – уверенно ответила моя собеседница.
– Да?! – удивился я этой ее уверенности.
– Конечно.
– А почему вы так решили?
– Запах.
– Что, простите? – опешил я.
– Она «Сесилью» пользуется. Духи такие. Старушки на такое не западают.
– Духи? «Дольче & Габбана» выпускает?
– Ага, – подтвердила моя собеседница беспечно. – Клевые вонявки.
– Вам доводилось бывать в Чехии? – слабо улыбнулся я, вспомнив Андрея Михайловича.
– Почти год там прожила.
– А вам не кажется странным?
– Что? – не смогла она сразу переключиться.
– Что женщина в белом пользуется духами?
– А чего тут странного?
– Призрак – и купленные в магазине духи, – сказал я. – Разве это сочетается?
– Призрак – это ведь только для прикола, – произнесла девушка так, будто ее сильно удивили мои слова. – Или вы в призраков верите?
Она будто увидела меня новыми глазами, и я, кажется, стремительно терял очки. Но я сдаваться не хотел.
– А вы не верите? – спросил я.
– Конечно, нет.
– Поехали, Колодин, – буркнул Демин, до сих пор крепившийся. – Не смеши людей.
* * *
Наш разговор с девушкой-мотоциклисткой издалека наблюдал Никита. Шел, видимо, по каким-то своим делам, да вдруг затормозил и обездвижел. То ли мотоцикл на него такое впечатление произвел, то ли симпатичная девушка. И одно и другое было ему в принципе недоступно. Он ведь не Кирилл, которому все сразу – и мотоциклы, и девушки, и все другие сопутствующие приятности.
Когда мы поравнялись с Никитой, Демин вдруг сказал мне:
– Это ведь сын Тропининых? Останови-ка!
Я остановил машину. Илья распахнул дверцу и произнес повелительным тоном:
– Пацан! Садись в машину! Подвезем!
Никита оробел, бочком протиснулся в салон и вежливо сказал нам:
– Здравствуйте.
– Батя дома? – вместо приветствия произнес Илья.
– Нет, на работе.
– А он у тебя где работает? В милиции? – напористо спрашивал Демин, с бесцеремонностью взрослого человека прессингуя мальчишку.
– Да.
– Давно?
– Всю жизнь, – ответил Никита.
Он отвечал с теми прилежанием и готовностью, с которыми, наверное, совсем недавно отвечал на вопросы школьных учителей, а сейчас и на зачетах в институте, куда он поступил, я думаю, без особых проблем – такие вот зубрилки, как правило, и проходят по конкурсу, не ввергая своих родителей в излишние расходы, потому что нет у этих зубрилок ни мотоциклов, ни девушек красивых, и ничто их от зубрежки не отвлекает.
Мы тем временем доехали до ворот Светланиного участка. Никита поблагодарил нас за то, что мы его довезли, и намеревался выйти, но Демин ему сказал внушительно:
– Ты останься. Посидим у нас, чайку попьем, о жизни покалякаем.
И мальчишка не посмел ослушаться. Я уже понял, что Илья взял пацана в оборот и с него теперь не слезет, покуда не выудит всю информацию, какую сможет.
– А раньше вы где жили? – спросил Илья.
– Раньше – это когда? – уточнил мальчик вежливо.
– Не всю жизнь вы в Воронцове, – уверенно сказал Демин.
– Конечно.
– Вот я и спрашиваю? Где вы жили?
– В Москве.
– Я не дурак. Я понимаю, – сообщил Илья. – В Москве – где? Район какой?
– Кунцево.
– О! – сказал на это Демин уважительно. – Всей семьей?
– Простите, я не понял, – произнес мальчишка и почему-то покраснел. А бесцеремонный и безжалостный Демин продолжал грубо его дожимать:
– Вы давно живете вместе?
– Кто? – тихо спросил Никита и еще сильнее покраснел, как пойманный на горячем малолетний враль.
– Семья ваша, – не церемонился с ним Илья. – Отец ведь тебе не родной? – сказал он как о деле, всем известном.
Никита закусил губу и коротко кивнул. Казалось, что еще секунда – и он заплачет.
– Пойдемте в дом, – предложил я.
Мы вышли из машины. Улучив минуту, я незаметно для Никиты скорчил гримасу, давая понять Демину, что он не прав и надо бы оставить мальчишку в покое. Пока мы не довели его до слез. Илья сделал вид, что посылаемых ему сигналов не заметил.
– Так кто жил в Кунцеве? – продолжил Демин, едва только мы вошли в дом. – Чья была квартира? Матери твоей? Или отчима?
Я хотел вмешаться, но предусмотрительный Демин тут же пресек мою попытку, отправив меня готовить чай. И я уже мог только слушать их разговор издалека, но участвовать в происходящем лично уже было затруднительно.
– Чья была квартира? – повторил Илья свой вопрос.
– Отчима, – ответил Никита едва слышно.
– Давно вы с ним живете?
– Нет, не очень, – шмыгнул носом пацан.
– А настоящий твой папка где? – спросил Демин.
Я сердито громыхнул посудой. На Демина моя демонстрация не произвела впечатления, зато мною же произведенный шум не позволил мне расслышать ответ Никиты. Я только слышал, как Илья сказал:
– Понятно.
Таким тоном это слово произнес, будто иного ответа от мальчишки и не ждал.
– А еще твой отчим чем занимается? – спросил Илья.
– Вы что имеете в виду? – уточнил Никита.
– Он у вас не только по службе шустрит, верно? – произнес Демин доверительным тоном. – Небось еще кого-нибудь крышует?
Мальчишка выглядел удивленным и, кажется, не понимал, чего от него добивается этот бесцеремонный дяденька. Я отчаянно семафорил Демину. Он меня не замечал.
– Ну, бизнесмены есть у него какие-нибудь знакомые? – говорил Илья с той подлой и неискренней доверительностью в голосе, с которой взрослые люди порой норовят залезть к ребенку в душу.
Только Никита все-таки был не такой уж и ребенок. Не безмозглый карапуз. И, наверное, он уже уловил эту фальшь в голосе собеседника.
