Столы стояли в идеальном порядке. Куда-то исчезли пивные бутылки и окурки. И даже сигаретный дым волшебным образом куда-то испарился. Зато невесть откуда появились вазы с цветами и портреты классиков литературы, каковых десять секунд назад еще точно не было. За те же десять секунд детишки как-то исхитрились вымыть пол и даже натереть его едва ли не до зеркального блеска, и пол до сих пор был влажным. Но самые кардинальные изменения случились с малолетними башибузуками. За столь короткое время они не только переделали множество полезных дел, но успели еще и подстричься, и переодеться, и теперь являли собой образцовый класс, в котором учатся одни только отличники, победители всех и всяческих олимпиад и спартакиад.
Наблюдавший вместе со мной за происходящим Миша Каратаев, увидев столь необыкновенный фокус, пробормотал потрясенно:
– Женька! Но ведь не может же быть! Как вы это делаете?!
Он не глупый человек, этот Миша Каратаев, и при некотором напряжении мозговых извилин мог бы раскрыть наш секрет и догадаться, каким одним-единственным способом только и можно за десять секунд добиться столь впечатляющих перемен – и потому я ничего не стал ему объяснять и только отмахнулся.
Тем временем в классе действие продолжало стремительно развиваться. Светочка еще не поняла, что такое тут произошло, и тут вдруг наткнулась взглядом на знакомый персонаж.
Это был ее малолетний ухажер, какую-нибудь минуту назад желавший познакомиться со Светочкой поближе. С ним единственным из всей этой компании ничего не произошло. Все вокруг за десять секунд волшебно преобразились и являли собой образец дисциплины и послушания, но только не он. Демонстративно извлек из кармана пачку дорогих сигарет, достал одну и посмотрел на физручку без вызова, а с равнодушным презрением, будто перед ним не взрослый человек был, а какой-нибудь червячок, инфузория-туфелька.
– Убери! – коротко скомандовала Мария и нервно качнула бейсбольной битой.
Малолетний оторвыш спокойно щелкнул зажигалкой.
– Новенький, наверное? – высказала предположение Мария, явно обращаясь с этим вопросом к классу.
И множество детских головок с готовностью синхронно кивнули. Мы эту синхронность накануне долго-долго репетировали, и теперь увиденное произвело впечатление на Светочку.
– Понятно, – сказала Мария. – Что ж, будем новенького нашего к дисциплине приучать.
Она вдруг размахнулась и обрушила бейсбольную биту на стол, за которым сидел подлежавший перевоспитанию пацаненок.
Стол разлетелся в щепы. Мы эту мебель закупили специально для съемок, такую же точно используют киношники, когда им надо отснять ковбойскую драку где-нибудь в салуне на Диком Западе: упавший на такой стол каскадер мгновенно превращает его в груду обломков, деревянным табуретом кого-нибудь бьют по голове, и табурет рассыпается, а голове – хоть бы что, и всегда можно быть уверенным в том, что драка будет выглядеть страшно кровавой и очень зрелищной, и при этом никто не пострадает.
Против ожиданий Светочки, которая и сама испугалась почти до беспамятства, малолетний нарушитель правил школьной жизни и бровью не повел. Он окинул задумчивым взглядом то, что еще недавно было столом, неспешно достал из кармана мобильник, набрал телефонный номер и сказал спокойным голосом:
– Па! Тут непонятки какие-то. Не, ты не нужен. Ты пацанов своих пришли. Из охраны.
Он отключил мобильник, поднял глаза на свою обидчицу, и хотя смотрел он не на Светочку, но даже ей стало от того взгляда нехорошо. Зато Мария нисколько не испугалась.
– Тут некоторым новеньким непонятно, – сказала она, глядя поверх детских голов прямо в глаза присутствующему в виде портрета на противоположной стене Дарвину Чарлзу. – Потапов! Объясни новенькому, как я бью!
– Первый удар – по парте! Второй – по голове! – заученно отчеканил побледневший от обрушившейся на его хрупкие детские плечи ответственности Потапов.
– Правильно, Потапов.
И опять новенький нисколько не испугался. Затянулся сигареткой, исторг из себя дым сердитой шустрой струйкой и процедил сквозь зубы:
– Я тут некоторым объясню… чемпионам по бейсболу типа, блин… что бейсбольную ихнюю площадку враз асфальтом закатают… вместе с чемпионами этими…
Светочка Боярышкина так испугалась, что хотела уже было доложить, что лично она в бейсбол не играет и вообще здесь почти что случайно оказалась, но тут наткнулась взглядом на Марию, увидела выражение суровой решительности на лице несгибаемой физручки и решила на всякий случай ничего не говорить. Лучше уж бегством спасаться. Светочка попятилась к двери. Мария глянула на нее строго. Светочка обездвижела.
А в следующий миг обнаружилось, что уйти она бы все равно не успела. Дверь распахнулась. В класс стремительно вошел маленький коротко стриженный человечек в малиновом пиджаке, какие лет пятнадцать тому назад чрезвычайно уважали переквалифицировавшиеся из фарцовщиков в бизнесмены герои анекдотов про «новых русских» и которые давным-давно повывелись и про них теперь только в сборниках анекдотов можно упоминание найти, как в Красной книге – про вымирающих животных. А тут герой из анекдотов объявился собственной персоной.
– Па! – поморщился оппонент Марии. – Я ж тебе говорил: не лично ты, а охрану пришли типа…
Но анекдотический папаша даже не удостоил отпрыска ответом-разъяснением, а только спросил коротко:
– Кто?!
– Эта вот! – указал на потенциальную жертву малолетний оболтус и затянулся лениво сигареткой.
А папаша, как выяснилось, не один пришел, и в школьный класс следом за ним грозно шагнули два мордоворота из разряда личностей, чьи злобные физиономии добропорядочные граждане с опаской рассматривают на стенде «Их разыскивает милиция».
– Тэк-с! – сказал мафиозный папаша, качнулся с пятки на носок, держа руки в карманах, и при этом глянул на Марию оценивающе, будто решал, прямо тут ее будут убивать или все-таки сначала выведут на школьный двор, чтобы не травмировать психику подрастающего поколения.
На Светочку никто не обращал внимания, и это было хорошо – в противном случае уже хлопнулась бы в обморок, как мне представлялось.
– Проблемы с педагогическим коллективом, бляха-муха, – с ходу уловил суть происходящего папаша. – Значит, будем коллектив менять.
Он даже не взглянул на своих громил, а те и так все сразу поняли. Разом шагнули вперед. Мария и пикнуть не успела, как те двое подхватили ее под руки и подняли над полом сантиметров на семьдесят, намереваясь то ли в окно выбросить, то ли через двери вынести вперед ногами.
– Лучше не надо! – откуда-то из-под потолка сказала Мария. – Вам же хуже будет!
– Хуже не будет, – вякнул папашка. – Одну чувырлу разберем на запчасти, чтобы, бляха-муха, другим в пример типа, и конкретно тему закроем на эту пятилетку.
Тут открылась дверь, и через порог ступил, пригнувшись в проеме, хмурый ликом Оглоедов.
