– Это место, где зарабатывают деньги.
– То есть на вас зарабатывают деньги?
– Это мы зарабатываем деньги, – поправила меня Анна, сделав упор на слове «мы». – Все те люди, которых ты сегодня видел.
– Каким же образом зарабатывают?
– Это ступенчатая система. Ты приносишь деньги, и тебя зачисляют в клуб. Деньги немалые, конечно. Но это все оправдано. Как бы имущественный ценз. Безденежным неудачникам там делать нечего. Тому, кто не преуспел в жизни, рассчитывать не на что. Вступительный взнос составляет пятьдесят тысяч убитых ежиков.
Я растерянно посмотрел на Анну. Она засмеялась и пояснила:
– Как у нас в магазинах стыдливо указывают долларовые цены? Пишут «у.е.». Я расшифровываю это не как «условные единицы», а как «убитые ежики».
Теперь и я засмеялся, оценив шутку.
– В общем, ты вносишь пятьдесят тысяч долларов, и тебе присваивают звание мастера первого уровня. Теперь твоя задача – найти последователей. Тех, кто придет после тебя, – продолжала Анна.
– И принесет деньги. Тех самых убитых ежиков.
– Да.
– И с этих денег ты получишь свой процент.
– Да.
– И потом те люди приведут других людей, и они тоже принесут деньги.
– Да.
– В общем, классическая пирамида, – вздохнул я.
Даже расстроился, обнаружив, насколько все оказалось привычным и примитивным. Все это страна уже проходила, и даже странно, что кто-то еще продолжал этим заниматься.
– У тебя предвзятое отношение к пирамидам? – спросила Анна.
– А у тебя – нет?
– Естественно.
– Что же в этом естественного?
– Женя! Ты слишком доверяешь тому, что пишут в газетах, и не веришь доводам собственного рассудка, – попеняла мне Анна. – Сейчас ты скажешь мне, что МММ – это жулики, что «Властилина» и «Хопер-Инвест» (вечная им память!) создавались только для того, чтобы объегорить наших доверчивых сограждан…
– Конечно, скажу!
– А вот и не так! Я же сказала: ты слишком доверяешь газетам. В какой-то момент государственным чиновникам показалось, что ситуация выходит у них из-под контроля, и они прихлопнули всех – и МММ, и остальных. А прихлопнули-то бизнес!
– Прихлопнули пирамиды.
– Пирамиды – тоже бизнес. Это такое предприятие, которое приносит деньги. Как банк, страховая фирма или какой-либо заводик. Оно действует, позволяет зарабатывать деньги, а после умирает. Любой бизнес в конце концов умирает, Женя. Любой! Раньше или позже. И когда создается новая пирамида, всего-то и требуется, что смотреть на вещи трезво и отдавать себе отчет в том, что это не навсегда. И если ты сразу поймешь, что это не навсегда, у тебя уже не будет соблазна назвать кого-то жуликом. Ты будешь просто знать, что эта фирма, или пирамида, как ты ее называешь, имеет свой срок жизни. Все имеет свой срок. Ты же умный человек, ты и сам все поймешь, ты просто об этом никогда не задумывался. За последние сто лет на земле возникли миллионы фирм. Где они все? Где эти фирмы, которые образованы ну хотя бы в одна тысяча девятисотом году? Ведь они плодились как кролики, они возникали одна за другой – где они все? За редким исключением, они все умерли. По самым разным причинам. Где фирмы, производившие колесную мазь? Где пароходные компании, переправлявшие людей через Атлантику? Где фирмы, которые когда-то в миллионах экземпляров выпускали женские веера и шляпные картонки? Их нет, Женя. Они были, но теперь их нет. И никто не делает из этого трагедии. Почему же пирамида должна жить вечно? Это такой же бизнес, как и все остальные, и живет он в общем-то по тем же законам. Там есть менеджмент, там есть бухгалтерия, там есть свои вкладчики-акционеры, там есть прибыль – и там, как и в любом другом бизнесе, нет никакой гарантии, что это будет длиться вечно. С этим просто надо смириться. Вот и все. Если ты не будешь ждать от этой, как ты говоришь, пирамиды чуда, если будешь трезво смотреть на вещи, у тебя есть шанс заработать. Просто, зарабатывая, помни, что это не навечно. Не обманывай себя.
Я бы вряд ли слушал ее речи, если бы не успел прежде познакомиться с ней поближе. Но я уже знал, что она очень здраво мыслит. Она вообще производила на меня хорошее впечатление. И быть такого не могло, чтобы она банально морочила мне голову. В ее словах я не угадывал лукавства. В ее словах чувствовалась убежденность в собственной правоте. И ведь была логика. Но я пока не был готов это воспринимать. Что-то во мне протестовало.
– Я своими глазами видел по телевизору бунтующие толпы, – сказал я. – Я видел тех людей, которые остались ни с чем.
– Это те, кто не сумел понять, что пирамида вечной быть не может. Те, кто требовал продолжения банкета. А продолжения не последовало. Вот они и осерчали. А других, которые заработали, – их по телевизору не показывали. Потому что они тихо сидели, им бунтовать было вовсе ни к чему. Да, кто-то потерял свои деньги в пирамидах. Но ведь многие заработали. Их миллионы – таких людей.
– Так уж и миллионы!
– Женя! Десятки миллионов человек на протяжении нескольких лет несли и несли свои деньги, сдавали их и получали немалую прибыль! Неужели ты думаешь, что люди несли бы свои деньги, если бы ничего не получали с этого? Ну где ты видел таких дураков? Конечно, получали! И еще сколько! Даже милицейские и прокурорские работники целыми коллективами сдавали свои денежки. И у них эти денежки принимали. Без очереди. С радостью. Зная, кстати, от кого эти деньги принимают. Если бы планировали уже через неделю с теми деньгами исчезнуть, разве не задумались ли бы о том, а надо ли брать деньги у милиции? Ведь потом их из-под земли достанут. Ведь это не бабушка-пенсионерка, тут шутить не надо. А никто и не шутил. Это просто бизнес. Только не вечный. На всех денег все равно не хватит. Фирму в конце концов придется закрывать. Но зачем же из этого делать трагедию? Обычное дело в бизнесе. Даже название этому явлению уже давным-давно придумано: банкротство. Заводы вон банкротят – и ничего. Кто-то успел выйти из бизнеса раньше и сохранил свои деньги. Кто-то оказался менее предусмотрительным, а кому-то просто не повезло, и деньги пропали. Тут никого не надо винить. Только себя одного. Или судьбу, если тебе так легче.
Я не знал, что она запоет, когда лишится своих денег. Сейчас-то, судя по всему, ее дела шли совсем не плохо. Одних только кредитных карт у нее целая россыпь. Куда уж красноречивее.
Анна будто прочитала мои мысли.
– Еще прошлой осенью у меня не было ни гроша.
Получалось, что меньше года назад.
– Нет, муж давал мне кое-какие деньги, разумеется, – на карманные расходы.
Она улыбнулась. Ее улыбка показалась мне печальной.
– Это вообще очень грустная история, – призналась она. – Просить деньги у собственного мужа. И видеть, как он этим недоволен. Недоволен твоими тратами. Твоими походами по магазинам. Недоволен тем, что все-таки приходится деньги давать. Потому что эти деньги ему самому нужны, а он их, видите ли, вынужден изымать из оборота, из своего бизнеса, где они должны крутиться и приносить доход. В общем, он не покладая рук деньги зарабатывает, а я не покладая рук эти деньги трачу. Такая вот логика. Знаешь, как это все унизительно?
