– Да. И он очень, очень надеялся на этого товарища…
– На какого товарища?
– На вашего, – несколько удивилась моему вопросу женщина. – Который расследование ведет.
– И которого вы ждали возле подъезда, – осенило меня.
– Ну конечно! Дима говорил, что этот человек сможет ему помочь. Он ему все факты готов был предоставить – и про квартиру, и про все остальное.
– А с квартирой-то что там такое? – попытался я извлечь хоть какие-то крупицы полезного из нашей не совсем внятной беседы.
– Так ведь отняли! – округлила глаза женщина. – Оставили без крыши над головой и превратили в бомжа!
– Кто?
– Я не знаю.
– А кто знает?
– Дима знает.
Не «знает», а «знал». Две большие разницы. У Димы теперь не спросишь.
– Вы же говорите – он вам рассказывал.
– В общих чертах, – ответила женщина. – А всю подробную информацию он хотел этому журналисту передать.
Я оторопел. Только сейчас до меня дошло, что же там происходило на самом деле.
– Какому журналисту? С которым вы хотели встретиться?
– Именно.
– К которому вы несколько дней назад подошли, а он от вас сбежал?
– Да.
– Почему вы решили, что он расследование проводит?
– Это не я решила. Это Дима так сказал.
– Он-то откуда знал про расследование?
– Мне он не говорил в подробностях, но сведения точные. Вы ведь подтверждаете?
– Подтверждаю, – потрясенно пробормотал я.
Цепочка разрозненных событий вдруг сомкнулась. То, что казалось мешаниной не связанных друг с другом фактов, обрело пугающе стройные очертания.
– Вы хотите сказать, что ваш брат не случайно оказался в том подъезде?
– Естественно, – сказала женщина.
– Он шел к этому, как вы его называете, журналисту?
– Да. Чтобы всю эту шайку разоблачить. Чтобы расследование фактами обеспечить.
– И этот журналист, о котором вы говорите, – это тот самый человек, с кем вы пытались переговорить?
– Тот самый.
– А вы не ошиблись? Не перепутали его с кем-то другим?
– Ну как же я могла перепутать? Мне Дима незадолго до смерти о нем рассказывал. Этот человек работает на телевидении, а живет в этом вот доме в двадцать пятой квартире. Правильно?
– Правильно, – сказал я.
Демин работает на телевидении и живет в двадцать пятой квартире. Все совпадает.
Неведомый мне бомж по имени Дима шел на встречу с Деминым, чтобы предоставить тому разоблачающие какую-то шайку факты, и был убит в подъезде профессиональным, если верить следствию, киллером.
* * *
Я хотел звонить Демину, а он объявился сам. Позвонил мне и сказал озабоченным голосом:
– Женька, я хотел с тобой поговорить!
– Я с тобой тоже!
– Прекрасно! – обрадовался он. – По телефону поговорим? Или ты подъедешь?
– Подъеду.
В стране, где распечатки телефонных разговоров чуть ли не ежедневно появляются в газетах, по телефону можно обсуждать только погоду.
Я поехал к Демину. Он встретил меня в роскошном домашнем халате и тапочках с загнутыми носами. Ему бы еще чубук с сигареткой в руки – и вот вам готовый персонаж для написания картины «Утро помещика». Холст, масло. Первая половина двадцать первого века.
– Илья! Очень важный разговор! – прямо с порога сказал ему я.
Но Демин остановил меня жестом.
– После расскажешь, Женька! Сначала я!
Он приобнял меня и увлек за собой. Со стороны мы смотрелись как отец с сыном. Отцом сейчас был Демин. Он хотел сказать своему отпрыску что-то очень важное, хотел вразумить и уберечь от каких-то опасностей, о которых я пока даже не догадывался.
– До меня дошли слухи о том, – сказал Илья, – что ты хочешь разбогатеть быстро и без проблем.
– Светлана? – мгновенно вычислил я источник утечки.
– Ну какая разница! – поморщился Демин.
Значит, действительно Светлана.
– Я хочу тебя предостеречь, – сказал Илья. – В общем, не надо этого делать.
– Чего – «этого»?
– Не связывайся с ними. Не отдавай им свои кровные пятьдесят тысяч. Назад ты их вряд ли получишь. А уж то, что тебе не выплатят заветный миллион, – за это я просто ручаюсь.
– Ты что-то знаешь об этом?
– Что-то знаю, – неопределенно ответил мне Илья.
– Откуда?
– Просто знаю – и все, – сказал Илья и заметно поскучнел.
Я понял, что мы с ним коснулись такой темы, которую он совершенно не хотел обсуждать.
– Ты первым начал этот разговор, – напомнил я. – Так что давай выкладывай.
– Женька, я тебя предупредил! И нечего тут обсуждать!
Откуда он мог знать про Магистра и про Пирамиду? Он общался с Аней Косиновой. Могла она ему сказать?
– Тебе Аня Косинова привет передавала, – невинным голосом сообщил я.
Демин вскинул голову.
– Та-а-ак! – протянул он тоном человека, которому вдруг многое открылось. – Это она тебя сагитировала?
– Ты о чем? – валял я дурака.
– Женька, не верь ей! – Демин поморщился. – Не смей влезать в эту авантюру! Она тебя облапошит как пацана!
– Вообще-то это была моя идея, а не ее.
– Не верю!
– Моя! – повторил я. – Я сам захотел.
– Но узнал ты про эту систему от кого?
– От Ани, – признался я.
– Вот видишь!
– Не вижу! – огрызнулся я. – Она не предлагала мне в этом поучаствовать, поверь. Я сам!
– Да не мог ты сам! – взъярился Демин. – Не мог! Она влипла! Понимаешь? Она поняла наконец, что ее пятьдесят тысяч испарились и никогда больше к ней не вернутся! И теперь она рвет и мечет, повсюду ищет таких дураков, как она сама, чтобы те принесли деньги! Она надеется, что с денег тех людей, которых она приведет, ей заплатят долю, что ей удастся вернуть хотя бы вложенное! Но она не долю получит, а дулю! Кукиш с маслом! Дырку от бублика! Потому что там, как в игре в наперстки, выигрыш не предусмотрен изначально!
Он говорил ужасные вещи. Просто какие-то невообразимые вещи. Верить не хотелось. И он понял, что я буду держаться до последнего.
– Женька! – сказал Демин с чувством. – Я понимаю, что все выглядело так, будто ты сам принял решение. Понимаю, что она постаралась ничем не выдать своей заинтересованности. Я через это тоже прошел. Она меня постепенно подвела к мысли о том, что можно разбогатеть очень быстро. Она думала, что я у нее на крючке. Но я сорвался. Ты мне веришь?
