Харрисон был до того высок, что его рука, положенная на плечо девушки, оказалась согнута в локте.
— Хойт, — воскликнула девушка, — что это у тебя с головой?
Тот без тени улыбки на лице ответил:
— Да понимаешь, каждый раз, когда мне задают этот вопрос, я начинаю биться головой об стену. Поэтому так долго и не заживает.
Он по-прежнему не улыбаться.
Очухавшись от пароксизма смеха, Бу спросил:
— Ну, что скажешь, Джейн, как тебе наш Хойт? Разве не красавчик?
Стоило Джейн отвлечься на какую-то светскую болтовню с Джулианом, как Бу, до этого как будто напевавший какую-то песенку себе под нос, вопросительно посмотрел на Хойта, словно спрашивая, что делать дальше. Хойт бросил на него ответный взгляд.
В этот момент Харрисон как раз заметил Шарлотту:
— О-о! Вот это да! Это ты… ты…
— Шарлотта, — подсказал Хойт все так же без тени улыбки на лице.
— Смотри-ка, запомнил, — хихикнул Бу. — Ох, и трудно ему с именами приходится.
— Это всем известно, — подтвердил Харрисон. Затем обернулся к Шарлотте: — Ну, как сама?
— Да вот, я пришла… в общем, я хотела поблагодарить Хойта. — И опять собственный голос показался ей ужасно тихим и слабым, похожим на мышиный писк.
— Поблагодарить Хойта? — переспросил Харрисон с некоторым изумлением. Потом, наконец въехав, как все случившееся должно было выглядеть с точки Шарлотты, кивнул: — А, ну да… Само собой.
Все присутствующие опять уткнулись в экран телевизора.
Обернувшись к Хойту, Харрисон сказал:
— Ладно, Даг, я бы посидел тут, посмотрел и все такое, но у нас тут дела, сам понимаешь. — Потом взглянул на Шарлотту: — Приятно было познакомиться с тобой… м-м… э-э…
— Шарлотта, — напомнил Хойт.
— Ну да, да, — кивнул Харрисон. — Пока, еще увидимся.
Харрисон со своей изящной подружкой направились к потертой лестнице с крашеными резными перилами.
Шарлотта почувствовала, как ее снова хлопнули по ноге чуть выше колена. Все время прикасается…
Она с тревогой обернулась. Хойт убрал руку, но остался сидеть, наклонившись к ней. Он по-прежнему не улыбался, и в его глазах не сверкали столь знакомые Шарлотте насмешливо-иронические искорки. Казалось, он выглядит усталым. Парень сделал движение головой в сторону двери и встал. Шарлотта тоже поспешила встать, и вместе они направились к выходу из комнаты. Казалось, никто не заметил их ухода, а если и заметил, то не показал этого. Единственным, кто отреагировал, был Вэнс, который обернулся к Хойту и сказал:
— Все в кайф, Кларк.
Хойт ответил:
— Вэнс, перезагрузись. Достал уже.
— В натуре, Кларк, не вопрос.
Когда она вышли в холл, Шарлотта поинтересовалась:
— А почему он назвал тебя Кларком? Он сказал: «Все в кайф, Кларк».
— Да это из фильма. — Хойт с флегматичным видом пожал плечами и вдруг предложил: — Слушай, а давай я тебе по-нормальному все-таки наш дом покажу. Интерьеры здесь действительно того стоят. Сегодня как раз подходящий день — никакие толпы не пляшут, никто туда-сюда не шныряет, и пива никто не будет лить ни на тебя, ни на пол.
Внимание, тревога! Шарлотта почувствовала, как все нервные клетки в ее организме пришли в боевую готовность, перебирая варианты и делая миллионы расчетов в секунду. Наконец, выбрав интонацию и текст, показавшиеся ей подходящими, девушка сказала:
— Мне уже пора домой. Я ведь в общем-то только на минутку заскочила, хотела сказать спасибо.
Хойт мгновение смотрел на нее каким-то пустым, невидящим взглядом, а затем медленно, чтобы резко не дергать шеей, кивнул:
— Я тебя отвезу.
Вроде можно было бы вздохнуть спокойно, и в то же время… как же так, он даже не попытался настоять на своем! Предложил — и сразу согласился с ее отказом. Может быть, она как-нибудь не так себя ведет? Или плохо выглядит? Может, дело в том, что она что-то не то сказала — или чего-то не сказала? Он ведь такой взрослый, а она… наверно, Хойт решил, что лучше не иметь с Шарлоттой дела. Ему и его приятелям только детского сада не хватало.
Хойт повторил свое предложение-распоряжение подбросить ее до общежития, и девушка рискнула отказаться, но теперь он настоял, даже не представляя себе, насколько этим обрадовал и успокоил Шарлотту.
Едва они вышли из здания и направились к машине, как Хойт взял ее за руку, но сделал он это очень галантно и главное — бережно. По пути на стоянку, они вели самую настоящую, с точки зрения Шарлотты, светскую беседу. О чем могли говорить двое студентов во время первой нормальной встречи… наедине? Хойт спросил, как получилось, что Шарлотту занесло в Дьюпонт. Она с большим удовольствием описала ему Спарту: какой это маленький городок, как далеко в горах он расположен, какие трудности ей пришлось преодолеть, чтобы выбраться из этой дыры и попасть в такой знаменитый и престижный университет. Просто милая, ни к чему не обязывающая болтовня двух студентов колледжа… вот только от того, что пальцы их были переплетены, по телу Шарлотты словно пробегали электрические разряды. Она, в свою очередь, поинтересовалась у Хойта историей его поступления в университет — не столько, чтобы выяснить, как это получилось (здесь, в Дьюпонте, Хойт явно был на своем месте), сколько для того, чтобы хоть немного узнать о нем и о его жизни. Ничего неожиданного в его рассказе не было: шикарный дом в нью-йорском пригороде… вполне предсказуемый отец, который занимался инвестициями в каком-то международном банке… дорогие частные школы… В какой-то момент Шарлотта поймала себя на том, что ловит неподдельный кайф: она, деревенская девчонка, приехавшая из самого настоящего медвежьего угла, идет по старинной, полной романтического великолепия аллее Лэддинг с молодым человеком, да еще с каким. Они едва успели познакомиться, а этот всеобщий любимчик, красавчик, явно очень неглупый парень — какой там парень, вполне уже сложившийся, взрослый мужчина — вызвался ее провожать. Мало того: буквально пару дней назад он готов был рискнуть своей жизнью — именно так сейчас расценивала поступок Хойта Шарлотта, — ради нее, ради едва знакомой девчонки.
Машиной Хойта оказался здоровенный внедорожник — темно-коричневый? темно-серый? — в темноте Шарлотта даже не разобрала толком, какого цвета этот «дом на колесах», — но при этом не последней модели и явно не слишком новый. Эмблему «шевроле» Шарлотта еще сумела разглядеть, а вот табличка с надписью «субурбан» с заднего борта джипа исчезла бесследно. «А ведь в этом что-то есть, — радостно подумала девушка, — какой-то стиль, может быть, даже некоторая гламурность в том, что парень водит такую… ну, скажем… богемную и довольно старую машину, а не какой-нибудь окрашенный „металликом“ изящный спортивный кабриолет, не сверкающий хромом пикап последней модели, больше смахивающий на танк, подготовленный к гонкам…» О господи, как же он сжал ее руку… прошла не пара, а наверно, пять или даже десять секунд, прежде чем Хойт отпустил ладонь Шарлотты и предложил ей садиться в машину.
