Наконец Николь вспомнила о том, что после разминки предстоит и официальное мероприятие. Она взяла из кучи багажа самую большую сумку и кое-что из мелочей и удалилась в ванную — переодеваться для ужина. И зависла там надолго.
Джулиан и Хойт, к изумлению Шарлотты, начали снимать брюки.
— Ты не обращай на нас внимания, — сказал Джулиан, лучезарно улыбаясь. — Мы на наших официальных приемах вообще стараемся не быть слишком официальными. Скажи, Хойт?
— Ну да, переодеться же нам надо, — сказал Хойт. При этом он сделал жест в сторону ванной, давая понять, что другого выхода у них нет.
Прежде чем Шарлотта успела что-либо осознать, парни уже сняли рубашки и остались в спортивных трусах и футболках. Судя по всему, скрыть свое замешательство Шарлотте не удалось. По крайней мере, Джулиан, посмотрев в ее вытаращенные глаза, прищурился, наклонил голову вбок и с преувеличенной серьезностью сказал:
— Да, мы просто переодеваемся… или не просто?.. Колись, Хойт, может ты чего-то не договариваешь? — Он продолжал улыбаться, только теперь изображал просыпающуюся похоть.
…А может, он ничего и не изображает? Вдруг все это не шутка? Шарлотта с удивлением обнаружила, что испугалась гораздо меньше, чем можно было ожидать. Нет, она понимала некоторую двусмысленность происходящего, но в чем тут дело… пока сформулировать не могла.
— А, ты об этом? Даже и не знаю, — сказал Хойт серьезно, но глядя на нее так, чтобы она поняла, что он шутит. — Тут уж не нам с тобой решать, старина, мяч на стороне Шарлотты.
— Может, сообразим на троих? — предложил Джулиан, в конце вопроса не удержавшись от смеха. Судя по всему, две больших порции водки уже заиграли в нем по полной программе.
— Фу, Джулиан, до чего ж ты испорченный! — кривляясь, сказал Хойт. — Два парня и одна девушка — это вовсе не то, что называется menage-a-trois.
Шарлотта осмелела настолько, что позволила себе продемонстрировать остроумие.
— Это что означает: домашнее хозяйство на троих? — спросила она.
— Что еще за хозяйство? — спросил Джулиан, не уловив игру слов.
— «Menage» по-французски значит не только «семья», но и «домашнее хозяйство», — пояснила Шарлотта.
— Домашнее хозяйство? — Джулиан явно не въезжал. — Ты о чем говоришь-то, Шарлотта?
Шутка определенно не прокатила.
Но, с другой стороны, впервые за четыре или пять часов, проведенных вместе, Джулиан наконец обратился к ней по имени.
— Домашнее хозяйство… Хозяйство, говоришь… — Хойт пытался вычислить суть прикола Шарлотты. — А, въехал! Действительно смешно. Если бы ты, Джулиан, не был такой тупой скотиной, я бы тебя про-све-тил.
— Просветил бы он меня. И кто же тут после этого испорченный? — спросил Джулиан у Шарлотты. — А у меня зато для тебя кое-что есть. — Он начал по-клоунски преувеличенно поднимать и опускать брови. Было видно, что он пьянеет на глазах.
Внезапно он задвигался в танце наподобие хип-хопа, дергая плечами и бедрами в разные стороны, при этом глубоко заглядывая Шарлотте в глаза… и в его взгляде она ощутила… что-то такое. Сексуальность, чувственность — она почувствовала это просто кожей.
Когда Николь наконец вышла из ванной, Джулиан все еще продолжал выделывать коленца перед Шарлоттой. Поглощенный искусством танца, он даже не заметил появления своей подруги. Николь явно не зря проторчала в ванной столько времени. Грима на ней было… может, даже чуть больше, чем нужно. Впрочем, Шарлотту куда больше интересовал ее наряд. Что ж, вроде бы ничего особенного: черное облегающее платье до колен и черные туфли на шпильках. На какую-то секунду мир сузился для Шарлотты до поисков ответа на один-единственный вопрос: как она будет выглядеть рядом с имеющей все возможности выпендриться по полной программе сногсшибательной блондинкой Николь? Слава Богу! Замшевая курточка, в которой была Николь до этого, оказывается, скрывала вовсе не такую уж идеальную фигуру. У нее не то чтобы не было талии — естественно, диеты и занятия в тренажерном зале сделали свое дело, но и назвать эту часть ее тела изящной значило бы покривить душой. Торс у Николь был прямо-таки мальчишеский. Шарлотта вздохнула с облегчением. По крайней мере, что касается фигуры, тут у нее нет повода для волнений. Николь же остановилась на пороге ванной с недовольным выражением лица. «Ну ни хрена себе! — было написано на этой безупречной, покрытой слоем дорогой косметики маске. — Во дает Джулиан! Стоило отлучиться на минуту — и он уже танцует без штанов перед девчонкой его же собственного лучшего друга».
Хойт тоже заметил Николь раньше Джулиана.
— При-ивет, Николь. Неплохо смотришься!
Джулиан так и замер в какой-то неестественной позе.
— Не отвлекай, не отвлекай его, — сказала Николь. — Я еще никогда не видела, как Джу исполняет фолк-танцы в нижнем белье.
Джулиан развернулся и вскинул руки в беспомощном жесте.
— Что ты наезжаешь? Мы тут совсем уже одурели, тебя дожидаясь.
И куда только делся Джулиан Крутой Сейнт-Реевский? Нет, это был самый обычный растерянный мужчина, которого застукали со спущенными штанами.
Шарлотта позволила себе в глубине души позлорадствовать. Виноватый тон Джулиана говорил, что речь идет не просто о каком-то обычном его приколе. С другой стороны, ей почему-то не захотелось выяснять, что именно он имел в виду, и вообще присутствовать при дальнейшей разборке. Она встала с кровати, вытащила из-под груды вещей свою парусиновую сумку и направилась в сторону ванной. Поравнявшись с Николь, она на всякий случай спросила:
— Ты там — все, закончила?
Николь даже не удостоила ее взглядом, будто Шарлотты тут и не было.
Ванная комната оказалась маленькой и тесной, а в ее оформлении доминировали какие-то наводящие тоску тона. Шарлотта, подумав, определила для себя основной тон как цвет засохшего сыра. Сама ванна и туалет были цвета несвежей моццареллы. Занавеска для душа сделана словно из прорезиненной несвежей моццареллы. Туалетный столик с раковиной, над которым всю стену занимало широкое зеркало, изготовлен из пластика с голубоватыми прожилками. Судя по всему, подразумевалось, что он будет походить на мрамор. Вместо этого он оказался тоже похож на сыр — только на рокфор, причем, быть может, даже с излишним количеством плесени. Все эти воспоминания о сырных изысках едва не вызвали у девушки приступ тошноты, и она поспешила заняться тем, ради чего сюда и пришла.
Сбросив джинсы и футболку, она посмотрела на себя в зеркало, стоя в одном лифчике и трусиках… В общем-то неплохо, только лицо почему-то очень бледное, прямо белоснежное.
Ладно, время не ждет! Из сумки была торопливо извлечена одолженная Беттиной косметика: тушь, подводка, тени, помада, блеск для губ… но в этот момент рука Шарлотты дрогнула. Она просто не могла собственными руками накрасить лицо. Слишком хорошо она усвоила и впитала мамино отношение к женщинам, которые красятся. В итоге Шарлотта решила ограничиться одним только блеском для губ. Но затем ее взгляд упал на тушь… Ну ладно, немножечко не помешает. В итоге девушка аккуратно, слегка прошлась по ресницам щеточкой… и осталась довольна собой. «Неплохо, — подумала она, глядя в зеркало, — очень даже ничего!»
