Шарлотта чувствовала, что снова краснеет до корней волос. И опять дело было не в скромности, а в злости на саму себя за то, что ей никак не удавалось придумать хоть сколько-нибудь внятного ответа. Снова сказать спасибо? Почему-то это казалось девушке не совсем уместным. Единственное, чего ей хотелось, — чтобы этот дурацкий вечер скорее закончился.
Видя замешательство Шарлотты, миссис Томс решила заполнить образовавшийся в разговоре вакуум.
— Да, кстати, Шарлотта, я хотела спросить тебя. Мой брат женат на девушке из Саффилда, в Коннектикуте, и одна подруга дочери ее сестры — они познакомились, когда вместе ходили в школу Сейнт-Пол в Нью-Гемпшире… ты знаешь школу Сейнт-Пол?
Шарлотта не могла внимательно проследить за этим генеалогическим экскурсом, но последняя часть вопроса, касавшаяся известной частной школы-интерната Сейнт-Пол, зацепилась в ее мозгу.
— Да, мэм.
— Так вот, ее подруга поступила в Дьюпонт… я думаю, она сама тоже хотела поступить в Дьюпонт, но в итоге все кончилось колледжем Брауна. Впрочем, слово «кончилось», наверно, не совсем правильное… на самом деле девочка пока еще там учится на старшем курсе, и она не очень хорошо отзывается о колледже Брауна. Ну а ее подруга — старшекурсница в Дьюпонте…
Этот разговор, пусть пока и совсем не опасный, не касающийся ничего особенного, уже давил на Шарлотту тяжелым грузом, и для девушки, находящейся в депрессии, это было просто непосильной ношей. Меньше всего на свете ее сейчас интересовала какая-то подруга сестры чьей-то дочки, которая раньше училась вместе с ней в Сейнт-Поле, а теперь учится в Дьюпонте, в то время как сама неизвестно чья дочка учится в Брауне.
— …И вот она… я говорю про подругу… дочери… сестры… жены моего брата. — Миссис Томс сама засмеялась над выстроенной ею цепочкой. — Подожди, кем же она мне приходится? Если жена моего брата — это моя невестка, то ее сестра — тоже моя невестка?.. или двоюродная невестка… — Она снова рассмеялась. — Да, похоже, я неплохо адаптировалась здесь у вас, на Юге! Раньше я ни за что бы такое не выговорила: «подруга дочери сестры жены моего брата»! В общем, она учится в Дьюпонте и говорит, что знает тебя.
— Знает меня? — Шарлотта была изумлена — и испугана. В ее мозжечковой миндалине словно сработал предохранитель, переключивший мозг из режима «прячься и жди» в режим «беги или защищайся».
— Ну да, так она говорит. Ее зовут Люси Пейдж Такер.
На этот раз кровь отхлынула от лица Шарлотты. Она пристально смотрела на миссис Томс, словно желая увидеть… хоть какой-то намек на…
— Ты ее знаешь? — спросила миссис Томс.
— Нет! Вообще не знаю… — Шарлотта понимала, что ее голос звучит слабо, неуверенно и неубедительно, но справиться с ним не могла. — Я имею в виду… я ее знаю… заочно… знаю, кто она такая. Но никогда с ней не встречалась. Кажется, я ее даже видела, но мы не знакомы. Наверно, я даже не узнала бы ее, если бы встретила случайно. А она говорит, что знает меня?
«Нельзя уходить в глухую защиту! Того и гляди, гостья догадается, что я что-то скрываю. Лучше всего бы сменить тему, но это будет выглядеть подозрительно». Мозг Шарлотты просто кипел, испуская пар.
— Так моя невестка сказала. Я сегодня днем как раз с ней созванивалась. У меня сложилось такое впечатление, что вы с этой девушкой даже, как это теперь называют, в одной тусовке.
Теперь, как показалось Шарлотте, уже миссис Томс внимательно смотрела ей в лицо… явно что-то высматривая. Шарлотта знала, что надо вести себя… хладнокровно… но не могла.
— Да нет, что вы! — ответила она. — Она ведь… вроде бы она президент женского студенческого клуба или что-то вроде этого! А я — у меня вообще никакой тусовки нет. Я же еще только на первом курсе. Я пока что даже не… — Решив не договаривать, что она «пока не», Шарлотта замолчала и выразительно пожала плечами.
— Ну, — сказала миссис Томс с жизнерадостной улыбкой, — может быть, эта девушка рассматривает тебя как кандидата на вступление в их клуб!
Вроде бы улыбка не фальшивая… но уж точно ироническая! Что же все-таки ей известно? Неужели все? Шарлотта вспомнила, как Глория говорила что-то у «Мистера Рейона», обращаясь к Люси Пейдж… самой настоящей львице… Это крупное лицо и гриву светлых волос она и через тысячу лет не забудет.
— Ну, с чего бы вдруг ей рассматривать меня как кандидатку? Я всего лишь… ну, в общем, никто из них никогда в жизни даже не слышал про Спарту, или округ Аллегани, или Голубые горы. Ну почти никто. Они ведь все учились в частных школах. То есть… я хочу сказать, что мы слишком разные… Мне никогда не вступить в студенческий клуб. То есть я хочу сказать, что это для меня так же маловероятно, как… как вступить… э-э… э-э… в какую-нибудь афганскую армию или что-нибудь в этом роде…
Миссис Томс при этих словах весело рассмеялась, но самой Шарлотте было вовсе не до смеха. Она вообще не считала, что сказала что-то смешное. Да уж, для девушки, находящейся в депрессии, вообще ничего смешного не существует. Она просто случайно это сболтнула.
Но хотя она пока и не проболталась, Шарлотта все равно боялась, что это случится, и надеялась только, что все эти южные интонации с вопросительными знаками в конце фраз помогут скрыть ей… отчаяние. «Что же известно миссис Томс, а следовательно, и мистеру Томсу?..» В мозгу по-прежнему все кипело, и Шарлотта вглядывалась в лицо миссис Томс, словно сканируя его миллиметр за миллиметром…
Ни шума мотора подъехавшей машины, ни стука в дверь она не услышала. Дверь вдруг как-то сразу оказалась открытой, а в маленькой комнате стало еще более шумно.
— О, миссис Симмонс… — вздох, — …Господи, я так рада… — тяжелый вздох, — …видеть вас!
Да уж, это теплое и душевное контральто мисс Пеннингтон не забудешь и не перепутаешь ни с каким другим голосом. Они с мамой всегда были на «вы», называя друг друга мисс Пеннингтон и миссис Симмонс, и Шарлотта давно поняла, что в этом было некоторое проявление ревности. Очень уж они обе любили ее. Видимо, поэтому в их отношениях всегда присутствовала определенная натянутость. И вот сейчас Шарлотта с удивлением, едва веря своим глазам, увидела, как мисс Пеннингтон, войдя в гостиную, обнимает маму, а мама ее. Умом Шарлотта понимала, что это зрелище должно было тронуть ее и наполнить счастьем. Еще бы: две женщины, которым она обязана всем в своей жизни, смели все разделявшие их барьеры и почувствовали себя по-настоящему близкими людьми… О Господи, а она при этом должна все время думать, как не проколоться и оттянуть неизбежную развязку! Что станет известно одной из них, тотчас же узнает и другая! А что известно миссис Томс, скоро станет известно и им обеим!
Вслед за мисс Пеннингтон вошла Лори. Шарлотта даже испугалась: та просто сияла от радости. Лицо, улыбка, общительность, хорошее настроение — все это было таким искренним, что просто не могло не заразить любого другого человека Лори буквально осветила собой всю комнату.
— Миссис Симмонс! — воскликнула она. — Как давно я у вас не была! — И обняла маму.
