Из-за одной двери дальше по коридору доносилась музыка — на всю громкость звучал старый альбом Тупака Шакура — самая известная, можно сказать, ставшая классической композиция, посвященная матери… Это как раз и есть комната новичка Вернона Конджерса — Эдам однажды подменил своего друга, ставшего одним из кураторов Конджерса, и смог убедиться, что его номер — настоящий храм Тупака Шакура: две стены в гостиной от пола до потолка оклеены фотографиями и постерами этого легендарного мученика рэпперских войн. Эдам прошел мимо следующей двери, приоткрытой на несколько дюймов… Из-за нее доносились громкие звуки какого-то кинобоевика, и на этом фоне мужской голос произнес: «Слушай, Трейшоун, только между нами: я в эту хрень играть не собираюсь. Ты меня понял?» Ну да, конечно, Трейшоун Диггс по кличке «Башня»… Из-за двери напротив доносился смех двоих мужчин и девушки. В какой-то момент девушка взвизгнула и с притворной обидой в голосе воскликнула «Кёртис, ты что? Ведешь себя, как капризная девчонка!» Снова визг и уже мужской голос, пытающийся подражать женскому: «Не лапай меня, я тебе говорю, проти-ивный!..» Взрыв хохота Ну да Кёртис Джонс, кто же еще. Эдам пошел дальше по коридору… Из-за следующей двери, и еще из-за одной, да практически почти из-за каждой двери в этом люкс-общежитии раздавались безошибочно узнаваемые звуки стрельбы и взрывов, сопровождающие самые дурацкие и примитивные компьютерные игры. Эта какофония здесь воспринималась на редкость органично, скорее как симфония, отображающая вечернюю жизнь великих звезд баскетбола, живых легенд, отдыхающих и развлекающихся после трудов праведных. Эдам улыбнулся. Охренеть можно! «Психологические особенности личности Георга Третьего как катализатор Американской революции»… надо же было придумать такую тему самостоятельной работы для кретина, который живет в свое удовольствие и даже понятия не имеет, что значит слово «катализатор»…
Несмотря на позднее время, жизнь в историческом здании Мемориальной библиотеки Чарльза Дьюпонта просто кипела. В главном холле стоял гул приглушенных голосов, то и дело разрываемый резким, почти визгливым скрипом подошв кроссовок о полированный каменный пол. Сводчатый потолок зала был настолько высок, что свет от настенных ламп, установленных на уровне окон, терялся там, в вышине, и, казалось, не возвращался обратно. Благодаря этому эффекту освещение в холле казалось приглушенным, словно тот, кто включил свет таким образом, намекал, что библиотека скоро закрывается. Впечатление это было обманчивым: читальный зал, компьютерный зал, отделы каталогов и справочной литературы — везде яблоку негде было упасть, повсюду кишел народ. Многие студенты привыкли делать домашние задания и писать курсовые работы по ночам, поэтому появляться в библиотеке ближе к полуночи считалось в Дьюпонте едва ли не хорошим тоном. При этом многие засиживались тут и до рассвета Мемориальная библиотека никогда не закрывалась. Сидеть здесь до двух, трех, четырех часов ночи, а потом с утра пораньше идти на занятия было для студентов привычным делом, пусть даже это казалось довольно эксцентричным и не совсем полезным для здоровья и умственных способностей распорядком дня.
Через холл наперерез Эдаму прошли две девушки. Они о чем-то тихо шептались и при этом постреливали глазами в разные стороны. Эдам не мог бы сказать, кого именно они ищут, но был уверен на все сто, что не его. Обе девицы явились в библиотеку при полном макияже — тени, тушь, помада — и с серьгами в ушах. На обеих были узкие, соблазнительно обтягивающие нижнюю часть тела джинсы, а над ними прелести одной прикрывал легкий, низко вырезанный топик, похожий на кружевной пеньюар, другой — тугая футболка. В этом не было ничего особенного, но становилось совершенно ясно, что девушки вырядились так не без повода. Это были их охотничьи наряды и боевая раскраска Студентки Дьюпонтского университета вышли на охоту. Ни для кого не было секретом, что многие девушки наряжались таким образом, идя поздно вечером в библиотеку, поскольку это отличное место для новых знакомств: в читальных залах было полно парней.
Вид этих двух девчонок помог Эдаму вновь ощутить знакомое чувство внутреннего превосходства. Многие студенты Дьюпонта воспринимали университет как элитную детскую площадку, где можно еще четыре года играть в детство в компании таких же отпрысков обеспеченных и высокопоставленных семей… Но среди этой праздношатающейся публики можно было встретить и людей, по-настоящему занятых учебой. Эдам чувствовал себя одним из членов этой маленькой армии Гидеона,
[11]
большинство солдат которой он знал лично. Его друг Грег Фиоре назвал эту замкнутую касту дьюпонтских обитателей «Мутантами Миллениума», что означало…
На Эдама вновь накатила волна раздражения. Конечно, его жизнь выгодно отличалась от того существования, которое влачили Джоджо Йоханссен и ему подобные. Ну чем, спрашивается, могут заняться эти безмозглые болваны? Так и будут сидеть всю жизнь на поребрике, прикладываясь по очереди к бутылке виски, а тем временем он, Эдам Геллин, и его сподвижники будут…
…Будут что? Да ничего. Чувство превосходства мгновенно испарилось, остались лишь злость и обида. Тот же самый болван Джоджо мог затащить к себе в койку девчонку в любой момент, стоило только захотеть. Достаточно было выйти во двор кампуса и ткнуть пальцем в любую студентку. Джоджо сам однажды описал это Эдаму, причем именно в таких выражениях: не то «ткнуть», не то «поманить пальцем». И Эдам был склонен верить ему. По крайней мере, сомневаться в правдивости слов подшефного баскетболиста у него не было оснований. У Джоджо имелось много недостатков, но хвастовством он не страдал. Баскетболист никогда не выдумывал никаких историй, а приводил конкретные примеры. Он считал это очень забавным. Один из таких «примеров» запал в память Эдаму. Джоджо вышел из аудитории после занятий и шел себе через Главную площадь, ни о чем таком даже не думая. Неожиданно ему на глаза попалась спортивного вида блондинка в теннисном костюме — высокая стройная девица «с такими длинными ногами, с загорелыми плечами и во-от с такими сиськами» — Джоджо сложил ладони чашечками и жестом изобразил размер описываемого «буфера» на расстоянии чуть ли не фута от своей груди. Девчонка направлялась в сторону теннисного корта, где они с подружкой заказали себе площадку на часок. Джоджо даже ничего не сказал. Он просто сделал шаг, перегородил блондинке дорогу — и буквально через десять минут они уже срывали друг с друга одежду у него в комнате. Вот так оно все просто — если ты баскетбольная звезда. Ну, а голос той девицы в комнате Кёртиса? Она ведь явно зашла туда не для того, чтобы выпросить у своего кумира лишний билетик на следующую игру. Эдам оглянулся и еще раз посмотрел вслед двум девчонкам в обтягивающих джинсах. Обе эти «ночные студентки» через час, если не раньше, заберутся в постель с какими-нибудь ребятами («кобелями», — пронеслось в голове Эдама). Секс! Секс! Он был здесь составной частью атмосферы наравне с азотом и кислородом. Влажные душные испарения похоти окутывали весь кампус, заволакивали его дурманящим мозг туманом, смазывали его, возбуждали, заигрывали с ним, заставляя каждого находящегося на территории университета заниматься сексом или искать себе партнера круглые сутки. Сексексексексексексексекс…
