Непривычно иметь в доме такого гостя - ..... почти никогда не знает, как себя с ним вести, а Кизи в исступлении бросается из крайности в крайность, от паранойи и сверхосторожности к удивительному пренебрежению собственной безопасностью, причем состояния эти чередуются абсолютно бессистемно. Кизи встает около полудня, а то и в час, завтракает, затем выходит в сад за домом и сидит там в своей рубахе с начесом, играя на флейте Проказников. Если в Пало-Альто человек сидит в саду и играет нечто куда более странное, чем любой транзисторный приемник, это предвещает прикольный мятеж; тем более если этот человек - здоровенный мускулистый Горец в рубахе с начесом, играющий на флейте. Потом ночью - пару затяжек здесь, пару затяжек там, это весьма пользительно, майор, и Кизи с двумя-тремя Проказниками поднимают галдеж, тихий такой
Галдеж Мозговой выпендреж Разнесем в пух и прах Все аргументы в крысиных мозгах Писк, шутовство, завывания Бессвязная глоссолалия Петухи-крикуны! Мегаскопы! Ударим в барабанные перепонки! ЗАПРИКАЛЫВАЕМ КОПОВ!..
до двух часов ночи дом сотрясался от звона крыстарных струн, сумасшедших воплей и истошной травяной эйфории, способных на ближайшие пятнадцать лет лишить сна весь погруженный в сладкие грезы туннельный ПалоАльто... но в четыре или пять утра, после установления рекорда по продолжительности безумного воя, Кизи вдруг приходил к выводу, что пора принимать все мыслимые меры предосторожности, и удалялся в подвал, в уютное гнездышко, заставленное покрытыми паутиной ящиками. Что ж, по крайней мере, эти ублюдки по-гестаповски не похлопают его по плечу - "А в о т и м ы, К и з и..."
Вот т а к о й фильм... но, проснувшись, он почти сразу же начинает свой фильм сызнова. Нил, Хью Ромни, Кизи и небольшой отряд Ангелов Ада направляются на трехдневный "Фестиваль Полетов", идущий в Государственном колледже Сан-Франциско, - субботний вечер, 1 октября. Что посеешь... Студенческий мир уже охвачен Кислотными Тестами. Государственный колледж Сан-Франциско стал для кислотных торчков подлинным у н и в е р с и т е т о м, примерно так же, как университет штата Огайо - для футбольных фанатов. Они пробуют свои силы во всей этой вещи, в Кислотном Тесте, с предельно добросовестным эклектизмом.
Альфа, Бета, Дельта, училки-зубрилки. Киношки, курилки. С т у д е н ч е с к и й м и р!
Бусы, четки, Бубенчики, Прикольные шмотки, Сандалы- мандалы. П с и х е д е л и я!
Ангелы Ада превращаются в мобильное оружие Беглеца. Им эта роль по душе. Пускай только копы сунутся, они их до умопомрачения заприкалывают хоть патрульную машину, хоть целый взвод. По неведомой причине во всех зданиях на территории колледжа горит свет. Фестиваль проводится в гимнастическом зале - забитом подмостями и людьми, обстреливающими потолок из прожекторов и кинопроекторов - башни Контроля, а на эстраде "Благодарные Мертвецы" - короче, с максимальной скрупулезностью воздается должное первым Кислотным Тестам, и вдруг становится известно, что скоро появится
КИЗИ
который намерен выступить по университетскому радио... корабль течи не даст, фантазия продумана до мелочей, вплоть до Ангелов Ада, несущих караульную службу возле радиостудии. Разве что, как только подключают все провода и поднимается галдеж, в зале появляется Кэссади и объявляет в микрофон
КЕН КИИИИИ-ЗИИИИИИ
а время - около четырех утра. Кизи, закрывшись в студии, вещает по самым длинным в истории Проказников проводам, протянутым в гимнастический зал через всю территорию колледжа. Вольный Фрэнк, Ангел Ада, чумовой от кислоты, вламывается в радиостудию и видит Кизи, сидящего на табуретке с электрогитарой в руках, ноги и шея его опутаны проводами, он бренчит на гитаре и надрывно выкрикивает в микрофон стихи, а помещение залито светом люминесцентных ламп и яркого сигнала "В ЭФИРЕ" - Б о г Л С Д - М е н я о х в а т ы в а е т с т р а х - О н в е с ь з а п у т а н в п р о в о д а х Т о т Б о г н а п о м и н а е т с п у т н и к, п а р я щ и й г д е - т о в н е б е с а х, - после чего Фрэнк крепко обнимает его, ощущая при этом сильнейший электрический импульс, садится на пол и принимается играть на губной гармонике, а Кизи все кричит к вящему удовольствию сотен людей, любующихся вихревым световым концертом в гимнастическом зале: "Всем, кто стоит, сидит и ползает по полу, - разноцветное безумие, вихрем носящееся вокруг вас и по потолку над вами. и есть ваш мозг!" - и он торжественно удаляется.
"О н в я р о с т и, п о т о м у ч т о н е с у м е л п л е н и т ь м о й р а з у м. - думает Фрэнк. - А в е д ь о н п л е н и л у ж е н е о д и н м и л л и о н у м о в, и о т э т о г о н а л и ц е е г о н е т м е с т а д а ж е у л ы б к е".
Однако в гимнастическом зале не было ни миллионов, ни даже сотен, потому что в столь поздний час там оставались лишь закоренелые торчки, многие из которых так растащились, что приспособились ко всевозможным временным и географическим искривлениям. Все существовало в действительности: Мани, чоханская майя мадам Блаватской, Кен Кизи, вещающий через систему усилителей... в конце концов Кизи выходит из своего убежища и шагает сквозь остатки толпы, но все уже обезумели, и он скрыт от взоров... в костюме Проказника из огненной паранойи...
И тем не менее!.. в среде торчков Хейт-Эшбери уже поползли слухи. Вернулся Кизи, Ч е л о в е к, тот самый Кастро, который завоевал для них все, что они сегодня имеют. Что посеешь...
...т о и п о ж н е ш ь... В крысином красноприливном Манильо Кизи и Проказники были настолько отрезаны от внешнего мира, что вести из Сан-Франциско до них почти не доходили. Они жили на самом настоящем Острове Дьявола. И имели весьма смутное представление о том, что творится в среде торчков в Хейт-Эшбери. И вот теперь, похоже, не надо даже ни о чем спрашивать. Все сразу бросается в глаза. Это же настоящий карнавал... Единственное, что надо сделать, это подняться в Хейт-Эшбери - и Кизи на свой страх и риск проделывает этот путь... Черт возьми, в Хейт-Эшбери мускулистый тип в ковбойских башмаках и ковбойской шляпе - с виду он... вполне здоров. Копы заняты тем, что пытаются раскусить этих новоявленных в о л о с а т и к о в, этих б и т н и к о в, - психи эти ведут себя куда более странно, чем битники, некогда населявшие НортБич. Они светятся голубизной, точно кинескоп телевизора. Чокнутые хиппи-дриппи... а эти их прически "под Иисуса", мужчины с волосами до плеч и бородой до пуза, все длинные, тощие и вялые, точно... ч а х о т о ч н ы е! Сержант, они сидят возле магазина на Хейт-стрит, неподалеку от той "Психеделической лавки", как будто кто-то шмякнул целую команду чахоточных о витрину и они сползли на тротуар, сидят и пялят на тебя свои огромные глазищи оборотней, пятя - и все. И еще у них полно всякого нелепого дерьма, индейского и индийского: вышитые бисером головные повязки, бусы и церковные колокольчики... есть и ж и в ы е, так те разгуливают по Хейт-стрит, разодетые как на маскарад, к примеру, в мундире, вроде как у швейцара, с галунами и прочей дребеденью, но всегда в синих джинсах и модерновых башмаках... К о п ы! - ах, как все это сбивало их с толку!
Пьяниц и наркоманов копы знали как облупленных. с л ы х а л и они и про ЛСД, но вещь, что творилась там... Торчки могли дурачить копов как слепых котят, и копов это выводило из себя. Хейт-Эшбери всегда был уютным и живописным жилым районом на вершине холма, между въездом в город и парком "Золотые Ворота", где мирно соседствовали белые и негры. В Норт-Бич квартирная плата росла, и многие молодые семейные пары начали с богемным энтузиазмом переселяться в Хейт-Эшбери. Переехали туда и некоторые из старых битников. Они околачивались в имении, называвшемся "Голубой единорог". Но что действительно всколыхнуло весь район, так это восьмимесячной давности Фестиваль Полетов. Восемь месяцев! - и вдруг выяснилось, что Кислотные Тесты прижились и дали всходы в душах людей, превративших Тесты в целый образ жизни.
