— Подожди, — перебил я ее, — ты диктуешь слишком быстро. Повтори второй вопрос, который мне нужно задать ему.
— Я начала встречаться с другим человеком, — сказала она.
— Поздравляю, — ответил я и отключил телефон.
После этого мне оставалось лишь спуститься в бар, чтобы немного успокоить нервы. Помещение было декорировано под старую харчевню, куда бы капитан Эхаб мог заскочить в конце трудного дня, проведенного за китобойной пушкой. Столы и сиденья, сделанные из старых бочек, гармонировали с античным неводом и ловушками для лобстеров, которые висели на деревянных стенах. Парусные шхуны в бутылках чередовались с фотографиями парней, гордо державших в руках свой впечатляющий улов. Эти рыболовы были теперь такими же мертвыми, как и их рыбы, подумал я. Мрачный юмор слегка разогнал мое тоскливое настроение. Большой телевизор над стойкой бара показывал хоккейный матч. Заказав себе пива и чашку вареных моллюсков, я сел за столик, откуда был виден экран. Хоккей меня мало интересовал, но спорт всегда помогает забыться на время, поэтому я тупо смотрел на то, что имелось в наличии.
— Вы англичанин? — спросил мужчина, сидевший за столиком в углу.
Наверное, он услышал мой заказ. Кроме нас двоих, в баре больше никого не было.
— Как и вы, — ответил я.
— Значит, мы соотечественники. Вы сюда на отдых?
Мне не понравился его панибратский тон — типа «эй, паренек, подкинь-ка мой мяч для гольфа». Его полосатая рубашка с потрепанным отложным воротником, спортивная двубортная куртка, тусклые медные пуговицы и синий носовой платок, торчавший в верхнем кармане, — все это мигало скукой, как маяк Эдгартауна.
— Нет, на работу.
Я продолжал следить за игрой.
— А чем вы занимаетесь?
Он держал в руке бокал, в котором плавали кубики льда и кружочек лимона. Интересно, что он пил? Водку с тоником? Или джин? Я отчаянно пытался не поддерживать беседу с ним.
— Разными делами. Извините.
Я встал, прошел в туалет и вымыл руки. Из зеркала на меня смотрел человек, которому удалось поспать лишь шесть часов из прошлых сорока. Когда я вернулся в бар, на моем столе стояла чашка с моллюсками. Я заказал напиток, но подчеркнуто не стал покупать выпивку для моего земляка.
Какое-то время он молча наблюдал за мной, а затем многозначительно сказал:
— Говорят, что Адам Лэнг на острове.
Я повернулся и посмотрел на него. Ему было около сорока пяти лет. Стройный, сильный, широкоплечий мужчина. Серые, с металлическим оттенком, волосы зачесаны назад. В нем чувствовалась военная выправка, но такого тусклого и неопрятного качества, словно он в своей жизни в основном полагался на пищевые пакеты для ветеранов от общества милосердия.
— Да? — спросил я бесстрастным тоном. — Он здесь?
— Так говорят. Вы случайно не знаете, где он обитает?
— Нет. К сожалению, нет. Еще раз прошу прощения.
Я начал поедать моллюсков. За моей спиной раздался шумный вздох. За ним последовал перезвон ледяных кубиков, когда мужчина поставил свой пустой бокал на стол.
— Сученыш, — сказал он, проходя мимо меня.
Глава 06
Мне часто приходится говорить с клиентами на такие личные темы, что к концу опроса они чувствуют себя, как после сеанса психотерапии.
Эндрю Крофтс.
Профессия писателя-«призрака».
Утром, спустившись в ресторан на завтрак, я не увидел отставного вояки. Девушка за стойкой администратора сказала, что, кроме меня, в отеле на данный момент не проживало других постояльцев. Она также заявила, что не замечала здесь британца, одетого в спортивную куртку.
Я проснулся в четыре ночи — улучшение на два часа, но явно небольшое. Меня немного пошатывало от слабости в ногах и от похмелья, поэтому я даже усомнился в реальности вчерашней встречи с земляком. Чашка кофе дала мне заряд бодрости. Чтобы прочистить голову, я пересек дорогу и дважды обошел вокруг маяка. Едва я вернулся в отель, подъехал минивэн. Пора было отправляться на работу.
Я думал, что главной проблемой первого дня станут уговоры — сначала чтобы заманить Лэнга в комнату, а потом чтобы удержать его в кресле на срок полноценного интервью. Но странно, когда мы добрались до особняка, он уже ожидал меня. Амелия решила, что мы должны использовать кабинет Райнхарта. Переступив порог, я увидел бывшего премьер-министра в кресле у стола. Он был одет в спортивный темно-зеленый костюм. Закинув ногу на подлокотник, Лэнг перелистывал книгу о Второй мировой войне, которую взял с ближайшей полки. На полу рядом с ним стояла чашка чая. На подошвах кроссовок остался песок. Я догадался, что он делал пробежку по пляжу.
— Привет, парень, — взглянув на меня, сказал Лэнг. — Готовы начать?
— Доброе утро, — ответил я. — Сначала мне нужно подготовить аппаратуру для записи.
— Конечно. Действуйте. Не обращайте на меня внимания.
Он снова уткнулся в книгу. Я открыл наплечную сумку и выложил на стол орудия труда литературных призраков: цифровой диктофон «Sony Walkman» с пачкой мини-дисков MD-R74 и блоком питания (опыт научил меня не полагаться только на одни батарейки); серебристый ноутбук «Panasonic Toughbook», который был чуть больше книги в твердой обложке и легче многих увесистых романов; пару черных блокнотов «Молексин» и три новые шариковые авторучки «Джетстрим» от фирмы «Mitsubishi Pencil Со»; и, наконец, два белых пластмассовых адаптера — один британский с многоштырьковой вилкой и один с конвертером для американских разъемов. Из-за профессионального суеверия я всегда использовал одни и те же предметы и раскладывал их в особом порядке. Кроме того, у меня имелся список вопросов, составленный на основе книги, которую я купил в Лондоне, и дополненный вчерашним днем сразу после прочтения рукописи Макэры.
— Вы знали, что немцы начали строить реактивные самолеты еще в 1944 году? — внезапно спросил Лэнг. — Вот, посмотрите!
Он поднял книгу и показал мне фотографию.
— Это просто чудо, что мы их победили.
— У нас не было дискет, — сказала Амелия. — Только флэшки. Я загрузила файл с рукописью на одну из них.
Она протянула мне небольшой предмет размером с пластмассовую зажигалку.
— Вы можете скопировать текст в свой ноутбук, но я боюсь, что если вы сделаете это, то мы будем вынуждены оставлять ваш компьютер здесь, запертым на ночь в сейфе.
— И войну Америке объявила Германия, — добавил Лэнг, — а не иначе.
— А есть какие-то причины для такой паранойи?
— Книга содержит потенциально секретные материалы, раскрытие которых еще не одобрено кабинетом министров. К тому же существует риск, что определенные средства массовой информации предпримут любые бессовестные действия, чтобы завладеть этим текстом. Возможная утечка данных подвергнет опасности рекламную кампанию издательства, с которым мы заключили контракт.
