— Вы умеете его открывать, — сказал тогда Луи Мур, протягивая ей ключик. — Однажды вы мне испортили замок, попробуйте еще раз!
Он держал портфель; Шерли его открыла и, завладев рисунками, принялась первая рассматривать их один за другим. Она наслаждалась ими, — если только они доставляли ей наслаждение, — в полном молчании, не произнося ни слова. Луи стоял за ее стулом, заглядывая через плечо, а когда Шерли передала рисунки остальным, покинул свое место и принялся расхаживать по комнате.
За окном послышался стук колес, зазвонил колокольчик. Шерли вздрогнула.
— Должно быть, гости, — сказала она. — Надо сойти к ним. Ну и вид у меня! Как раз для приема гостей! Мы ведь с Генри почти все утро собирали в саду фрукты. О, как бы я хотела сейчас отдохнуть под сенью виноградника или в тени фиговой пальмы! От души завидую жене какого-нибудь индейского вождя: ей не приходится принимать гостей, она может мирно сидеть, плести циновки или нанизывать бусы и спокойно расчесывать свои прямые черные волосы в укромном уголке вигвама. Нет, я просто сбегу в Америку, в западные леса!
Луи Мур рассмеялся.
— Чтобы выйти замуж за Белое Облако или Большого Бизона? А после свадьбы посвятить себя изысканным занятиям вроде обработки маисового поля своего супруга и повелителя, который тем временем будет покуривать трубку или попивать огненную воду?
Шерли уже собиралась ответить, но тут дверь отворилась, и в комнату вошел мистер Симпсон. Увидев группу вокруг камина, он в изумлении остановился как вкопанный.
— Я полагал, что вы здесь одни, мисс Килдар, — проговорил он. — А здесь целая компания!
Видно было, что мистер Симпсон шокирован и возмущен, и не будь среди присутствующих священника, он бы наверняка тут же разразился обличительной речью по поводу странного поведения племянницы; удержало его лишь уважение к сану мистера Холла.
— Я, собственно, только хотел вам сообщить, — продолжал он холодно, что в гостиной вас ожидают гости из Уолден Холла, — супруги Уинн с дочерьми, а также мистер Сэм Уинн.
Проговорив это, мистер Симпсон поклонился и вышел.
— Гости из Уолден Холла! Хуже и не придумаешь, — пробормотала Шерли.
Она продолжала сидеть с упрямым и весьма недовольным видом. Подниматься ей явно не хотелось. Лицо ее разрумянилось от жара камина, темные волосы еще утром растрепались на ветру, а наряд ее состоял из легкого муслинового платья свободного покроя да шали, небрежно накинутой на плечи. Ленивая, своенравная, неповторимая и удивительно милая, она была чудо как хороша, гораздо лучше, нежели обычно, словно какое-то сокровенное душевное волнение, вызванное Бог знает чем, придало ее чертам новое необычное выражение.
— Шерли, Шерли, тебе надо идти к гостям! — прошептала Каролина.
— А если я не хочу?
Шерли подняла глаза и увидела в зеркале над камином, как серьезно смотрят на нее мистер Холл и Луи Мур.
Покорно улыбнувшись, она проговорила:
— Если большинство решит, что я должна из вежливости скучать с гостями из Уолден Холла, мне придется принести себя в жертву долгу. Кто за это, пусть поднимет руку!
В том же зеркале она увидела, что приговор утвержден единогласно.
— Надо идти, — сказал мистер Холл. — И надо быть вежливой хозяйкой. Общество требует от нас многого. Не всегда можно делать только то, что хочется.
Луи Мур поддержал его негромким «слушайте, слушайте!».
Каролина подошла к Шерли, поправила ее волнистые локоны, придала ее платью менее художественный, зато более приличный вид, и Шерли наконец выпроводили из комнаты, несмотря на недовольный вид и надутые губки.
— Какое в ней странное очарование, — заметил мистер Холл, когда Шерли вышла. — А теперь мне пора. Суитинг уехал повидаться с матерью, а у нас сегодня еще две панихиды.
— Генри, принеси свои книги, — сказал Луи Мур, садясь к столу. — Сейчас наш урок.
— И правда, какое в ней странное очарование! — проговорил мальчик, когда они остались с учителем вдвоем. — Ей-богу, она похожа на добрую фею! Правда?
— О ком ты говоришь, друг мой?
— О моей кузине Шерли.
— Не задавай лишних вопросов. Учи свой урок и молчи.
Луи Мур проговорил это сурово и угрюмо. Генри знал, что означает такой тон; он слышал его редко, но знал, что в таких случаях самое разумное повиноваться. Так он и сделал.
ГЛАВА XXVII
Первый «синий чулок»
Характерами мисс Килдар и ее дядя никогда не сходились, да и не могли сойтись. Он был раздражителен, а она — чувствительна, он был деспотичен, а она — свободолюбива, он был практичен и обыкновенен, а она — пожалуй, скорее романтична.
Мистер Симпсон приехал в Йоркшир не для собственного удовольствия: у него была заранее намеченная задача, которую он намеревался разрешить самым добросовестным образом. Ему не терпелось выдать свою племянницу замуж, то есть подыскать ей приличную партию, вверить ее заботам подходящего мужа и засим умыть руки.
К сожалению, слова «приличный» и «подходящий» дядя и Шерли с самого ее детства понимали по-разному. Она с ним никогда не соглашалась, и сомнительно было, чтобы она согласилась на этот раз, когда ей предстояло принять самое важное решение в своей жизни.
Разговор, от которого все зависело, не заставил себя ждать. Мистер Уинн по всем правилам попросил руки Шерли для своего сына Сэмюэля Фоутропа Уинна.
— Партия замечательная! Лучшего мужа и желать нельзя! — высказался мистер Симпсон. — Именье не заложено, доход хороший, связи самые наилучшие и быть посему!
Он призвал племянницу в дубовую гостиную, запер дверь, сообщил ей о лестном предложении, высказал свое мнение и потребовал ее согласия.
Ответ поразил его.
— Нет! Я не выйду замуж за Сэмюэля Фоутропа Уинна.
— Но почему? Какая причина? Чем он вам не нравится? По-моему, он вам самая подходящая партия!
Бледная как мрамор камина за ее спиной, Шерли вся горела внутренним огнем: глаза ее метали молнии, зрачки расширились, в них не было и тени улыбки.
— Разрешите спросить, почему это он мне подходящая партия?
— У него вдвое больше денег и вдвое больше здравого смысла при такой же родовитости и при таких же связях!
— Пусть будет хоть в десять раз богаче — ему не дождаться моей любви!
— Но почему? Какие у вас возражения?
— Хотя бы потому, что до сих пор он был пошлым распутником. Вот вам первая причина для отказа.
— Мисс Килдар! Вы меня изумляете!
— Одно это ставит его много ниже меня. Разум его столь скуден, что я не могу даже говорить о нем всерьез, — вот вам второй камень преткновения; взгляды его узки, чувства низки, вкусы грубы, манеры вульгарны!
