— Я никогда не спорю, если знаю, что меня не поймут, — последовал все тот же ответ.
— О, непостижимый человек! А ведь ваш хозяин, Джо, иногда со мной спорит; он не так суров и неприступен, как вы.
— Все может быть. Каждый живет на свой лад.
— Джо, неужели вы серьезно думаете, что вся мудрость мира заключена в головах одних мужчин?
— Я думаю, что женщины — создания мелочные и вздорные, и свято почитаю то, что сказано у апостола Павла во второй главе первого Послания к Тимофею.
— Что же там сказано?
— «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии. Ибо прежде создан Адам, а потом Ева…»
— Но какое отношение имеют к делам эти рассуждения о первородстве? прервала его Шерли. — Надо будет рассказать об этом мистеру Йорку, когда он в следующий раз будет поносить аристократов.
— «И не Адам прельщен, — невозмутимо продолжал Джо, — но жена, прельстившись, впала в преступление».
— Тем хуже для Адама! — воскликнула мисс Килдар. — Он грешил с открытыми глазами. Сказать по правде, Джо, я никогда не могла понять этот стих; он мне неясен.
— Чего же тут неясного, мисс? Кто умеет читать, тот должен и понимать.
— Но ведь каждый может понять и истолковать его на свой лад, — заметила Каролина, вступая в разговор. — Я полагаю, вы не станете отрицать за каждым человеком права толковать все по-своему?
— Нет конечно! Каждую строчку святого писания можно и нужно толковать.
— И мужчинам и женщинам?
— Ну нет! Женщины должны принимать мнения своих мужей как в политике, так и в религии: для них это самое лучшее.
— О! О! — воскликнули Каролина и Шерли одновременно.
— Да, да, и не сомневайтесь! — упрямо твердил Дине Скотт.
— Считайте, что вас освистали и закидали яблоками, — сказала мисс Килдар. — Вы еще скажете, что мужчины тоже должны принимать без рассуждений все, что говорят священники. Что же тогда останется от веры? Слепое, бессмысленное суеверие!
— А как вы понимаете эти слова святого Павла, мисс Хелстоун?
— Я… понимаю это так: апостол написал эту главу для определенной общины христиан при каких-то особых обстоятельствах. Кроме того, если бы я могла прочесть греческий оригинал, возможно, выяснилось бы, что многие слова переведены неправильно или даже совсем не поняты. Не сомневаюсь, что можно было бы при желании придать этому месту совсем иной смысл, и тогда оно звучало бы так: «Жена да учит и не безмолвствует, когда есть ей что сказать… Жене позволено учить и властвовать во всей полноте… Мужу тем временем лучше всего хранить безмолвие». И так далее.
— Так не может быть, мисс!
— Осмелюсь заметить, может! В моем истолковании краски ярче, нежели в вашем. И вообще, мистер Скотт, вы настоящий догматик и всегда таким были. Вильям мне нравится больше вас!
— В своем доме Джо тоже хорош, — заметила Шерли. — Там он тише воды, ниже травы, я сама видела. Более доброго и нежного мужа не сыщешь во всем Брайерфилде. Своей жене он не читает проповедей.
— Моя жена простая, работящая женщина; годы и невзгоды выбили из нее всякое самомнение. А с вами, молодые мисс, дело другое. Вот вы думаете, что много знаете, а я вам осмелюсь сказать: все это суета сует, одни вершки понахватанные. Помню, эдак с год назад мисс Каролина пришла в нашу контору, а я что-то увязывал позади большого стола, и она меня не видела. Гляжу, приносит грифельную доску с задачкой моему хозяину, а задачка-то простая, мой Гарри решил бы ее в две минуты. А она не смогла. Пришлось мистеру Муру объяснять. Только как он ей ни растолковывал, она все равно ничего не поняла. Так-то!
— Какие глупости, Джо!
— Нет, не глупости! И мисс Шерли тоже воображает, что, когда хозяин говорит с ней о своих делах, она все слышит, все понимает, за каждым словом следит и все-то ей ясно, как в зеркале. А сама нет-нет да и выглянет в окошко, не тревожится ли ее кобыла, а потом на пятнышко грязи на своем подоле поглядит, а потом вокруг постреляет глазами на конторскую пыль и паутину, а сама думает: мол, что за грязнули эти мужчины и как славно она сейчас поскачет через Наннлийские луга! И все, что ей говорит мистер Мур, она понимает не лучше, чем если бы он говорил по-древнееврейски.
— Джо, вы настоящий клеветник! Я бы вам ответила, да народ уже из церкви выходит; нам пора. Прощайте, человек, набитый предрассудками! До свиданья, Вильям. Девочки, а вы приходите завтра в Филдхед: миссис Джилл откроет вам свою кладовку, и каждая выберет себе, что захочет.
ГЛАВА XIX
Летняя ночь
Спустились сумерки. Звезды рано зажглись в прозрачном небе.
— Пока светло, как раз успею дойти до дома, — сказала мисс Килдар, прощаясь с Каролиной у калитки сада.
— Не ходи одна, Шерли, Фанни тебя проводит.
— Зачем? Чего мне бояться в своем приходе? Да я могу в любую ясную ночь пройти от Филдхеда до церкви, только чтобы полюбоваться на звезды, а может быть, и поглядеть на эльфов.
— Подожди хотя бы, пока народ разойдется.
— Пожалуй. Вот шествуют пять мисс Армитедж, вон коляска миссис Сайкс, за ней — карета мистера Уинна, а вон коляска миссис Бертвисл. Мне вовсе не хочется со всеми раскланиваться! Войдем-ка в сад да лучше переждем минуту среди вашего золотого дождя.
Из церкви показались священники со своими помощниками и церковными старостами. Началась обычная суматоха прощания: рукопожатия, поздравления по случаю удачной проповеди, советы остерегаться ночной сырости и прочее. Постепенно толпа рассеялась, экипажи разъехались. Мисс Килдар покинула наконец свое цветущее убежище, но тут в сад вошел мистер Хелстоун.
— А, вот вы где! — произнес он, направляясь к ней. — А я вас искал, боялся, что вы уже ушли. Каролина, иди сюда!
Каролина подошла к дяде. Она так же, как Шерли, ожидала выговора за то, что их не было в церкви, однако священник думал совсем о другом.
— Сегодня я не ночую дома, — сказал он. — Только что встретил одного старого друга и обещал его проводить. Вернусь завтра, — наверное, около полудня. К сожалению, мой причетник Томас тоже занят и не сможет переночевать у нас, как обычно, когда меня не бывает. Поэтому…
— Поэтому, — прервала его Шерли, — вы хотите, чтобы на время вашего отсутствия я, как джентльмен, точнее — как первый джентльмен в Брайерфилде, заменила вас и взяла на себя роль хозяина дома и защитника вашей племянницы и ваших служанок, не правда ли?
— Вот именно, капитан! Я думаю, эта роль вам подойдет. Надеюсь, вы окажете Каролине эту любезность и останетесь у нас. Вы согласны переночевать здесь?
— А как же миссис Прайор? Она ведь меня ждет.
— Я пошлю кого-нибудь ее предупредить. Ну, соглашайтесь же. Время уже позднее, выпала роса, а здесь вам с Каролиной будет не скучно, я уверен.
