Книга Империй, страница 27. Автор книги Роберт Харрис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Империй»

Cтраница 27

Грандиозное шествие продолжалось несколько часов. От Марсова поля колонна прошла через Триумфальные ворота, Фламиниев цирк и Большой цирк, вокруг Палатина и по Священной улице — на Капитолий, к храму Юпитера Сильнейшего и Величайшего. Там Помпей поднялся по ступеням храма и заколол жертвенных животных. Самых знатных пленников тем временем отвели в Карцер и предали смерти посредством удушения. Разве можно было придумать концовку лучше? В этот день закончился военный империй победителя, а вместе с ним — жизни побежденных.

Я слышал рев толпы со стороны храма Юпитера, но не пошел туда и остался у Триумфальных ворот, желая посмотреть, как сюда пожалует Красс за полагающимися ему овациями. Он постарался извлечь из своей части торжества максимум, величаво шествуя рядом со своим сыном, но, несмотря на все усилия его доверенных лиц, которые отчаянно пытались разогреть энтузиазм толпы, после пышной процессии Помпея это все же было довольно жалкое зрелище. В душе он наверняка негодовал, лавируя между кучами лошадиного и слоновьего дерьма, оставшегося на дороге после шествия его коллеги-консула. У него и пленников-то было совсем мало, поскольку большую их часть он, поторопившись, неосмотрительно распял на Аппиевой дороге.

На следующий день Цицерон отправился в дом Сципиона, взяв с собой меня и приказав мне захватить коробку для документов. Это был его излюбленный прием, с помощью которого ему нередко удавалось запугать противника. Никаких улик, свидетельств и документов против Сципиона у нас не было, поэтому я без разбора накидал в коробку какие-то старые, никчемные свитки.

Дом Сципиона находился на Священной дороге, где располагалось также множество лавок. Однако это не были обычные лавки, каких в Риме большинство. Здесь продавались уникальные драгоценности, разложенные на прилавках под толстыми решетками. Нашего прихода ожидали, поскольку Цицерон загодя отправил Сципиону уведомление о том, что желает с ним встретиться, и слуга незамедлительно провел нас в атриум хозяйского дома. Этот дом называли одним из чудес Рима, и он действительно — даже в те времена — являлся таковым. Сципион мог проследить своих предков в глубь веков до одиннадцатого колена, причем девять поколений его рода произвели на свет консулов. На стенах рядами висели типовые маски Сципионов, причем некоторым из них, потемневшим от дыма и сажи, было по несколько сотен лет, и от них исходил тонкий и сухой аромат пыли и благовоний — запах самой древности. Впоследствии в результате усыновления Сципиона Пием в атриуме добавится еще шесть консульских масок.

Цицерон ходил вдоль стен, читая надписи под каждой маской. Самой старой из масок исполнилось триста двадцать пять лет, и, естественно, это была маска победителя Ганнибала, Сципиона Африканского, перед которым Цицерон благоговел, и поэтому застыл перед маской на несколько долгих минут. Это было благородное, чуткое лицо — гладкое, без морщин, какое-то неземное. В нем угадывалась скорее душа, нежели плоть и кровь.

— И этого человека, естественно, погубил прапрадед нашего нынешнего клиента, — сказал Цицерон. — В жилах Катона течет не кровь, а упрямство, причем упрямство, растянувшееся на века.

Вернулся слуга, и мы проследовали за ним в таблинум. Молодой Сципион возлежал на ложе в окружении десятков ценнейших предметов: статуй, бюстов, рулонов ковров и других поистине драгоценных вещей. Это помещение напоминало погребальную камеру какого-нибудь восточного монарха. Когда вошел Цицерон, он не потрудился встать, что само по себе являлось оскорблением по отношению к сенатору, и даже не предложил гостю сесть. Тягучим голосом, не меняя позы, юный Сципион осведомился о цели его визита.

Цицерон не замедлил удовлетворить его любопытство, вежливо, но твердо сообщив ему, что дело Катона, с его точки зрения, представляется беспроигрышным, поскольку тот не только обручен с юной дамой, но и является ее официальным опекуном. Он указал на коробку для документов, которую я, словно мальчик на побегушках, держал перед собой, и стал перечислять юридические прецеденты. Закончил он сообщением о том, что Катон намерен вынести это дело на рассмотрение суда по делам о вымогательстве, а заодно потребовать, чтобы юной даме было официально запрещено поддерживать любые контакты с лицами, имеющими хоть какое-то отношение к данному делу. По словам Цицерона, у Сципиона оставался единственный способ избежать всенародного позора — отказаться от своих притязаний на юную даму.

— Он, наверное, чокнугый? — апатично спросил Сципион и откинулся на своем ложе, заложив руки под голову и улыбаясь расписному потолку.

— Это твой единственный ответ?

— Нет, — ответил Сципион. — Вот мой единственный ответ. Лепида!

И сразу же после этого из-за переносной ширмы, за которой она, видимо, находилась все это время, появилась застенчивая девушка и, грациозно пройдя через комнату, остановилась у ложа Сципиона и взяла его за руку.

— Это моя жена. Мы поженились вчера вечером. То, что ты видишь здесь, это свадебные подарки от наших друзей. Помпей Великий пришел на нашу свадьбу после жертвоприношений и стал свидетелем.

— Даже если бы свидетелем на вашей свадьбе был сам Юпитер, — едко парировал Цицерон, — это не сделало бы церемонию законной. — По тому, как слегка опустились плечи Цицерона, стало ясно: он понял, что теряет контроль над ситуацией. Юристы говорят, что богатство — это девять десятых успеха в любом судебном деле. Что касается Сципиона, то у него было не только богатство, но и, по-видимому, горячая поддержка со стороны его новоиспеченной жены. — Что ж, — проговорил Цицерон, рассматривая свадебные подарки, — в таком случае позвольте мне поздравить вас обоих. Если не от имени моего клиента, то хотя бы от своего. А в качестве свадебного подарка я постараюсь убедить Катона в том, чтобы он примирился с реальностью.

— Это стало бы самым дорогим подарком из всех, которые я когда-либо получал, — ответил Сципион.

— Мой двоюродный брат, в сущности, очень добрый человек, — сказала Лепида. — Передайте ему мои самые лучшие пожелания. Я уверена, что однажды мы с ним обязательно помиримся.

— Непременно, — пообещал Цицерон с вежливым поклоном, повернулся и уже собрался было уходить, как вдруг резко остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. — Какая изумительная вещь! — воскликнул он. — Настоящее чудо!

Взгляд его был устремлен на бронзовую статую обнаженного Аполлона размером примерно в половину человеческого роста. Греческий бог играл на лире и являл собой воплощение утонченности и красоты. Он словно только что танцевал и вдруг застыл, не успев закончить какое-то изящное па. Все детали изваяния были выполнены с изумительной, поистине ювелирной точностью; на его голове можно было рассмотреть каждый волосок. На бедре Аполлона маленькими серебряными буквами значилось имя: Мирон.

— Ах, это, — безразличным тоном откликнулся Сципион. — Эта статуя была подарена какому-то храму одним из моих прославленных предков, Сципионом Африканским. А что, она тебе известна?

— Если я не ошибаюсь, это — статуя из храма Эскулапа в Агригенте.

— Точно, теперь и я вспомнил, — подтвердил Сципион. — Это в Сицилии. Веррес отобрал ее у жрецов и подарил мне вчера вечером.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация