Книга Империй, страница 78. Автор книги Роберт Харрис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Империй»

Cтраница 78

В числе тех, кого он замучил, оказался даже его собственный шурин. И все же ему невозможно было отказать в обаянии: на одного человека, содрогавшегося от его кровожадности, приходились двое-трое, очарованные его не менее безоглядной щедростью. Отличался он и половой распущенностью. За семь лет до того против него было возбуждено уголовное преследование за связь с девой-весталкой — а ею, кстати, была сводная сестра Теренции Фабия. За такое преступление полагалась смерть — не только ему, но и ей. И если бы его вина была доказана, то ее ожидала бы обычная казнь, предусмотренная весталке за нарушение священного обета чистоты, — погребение заживо в крохотной каморке близ Коллинских ворот, специально созданной для такой цели. Но вокруг Каталины сплотились аристократы под водительством Катулла. Они добились для него оправдания, и его карьера продолжилась, не понеся особого ущерба. В год, предшествующий минувшему, он был претором, а затем отправился управлять Африкой, тем самым избежав всех этих страстей вокруг Габиниева закона. К моменту описываемых событий он только что вернулся издалека.

— Правителей Африки, — продолжил Пий, — давала в основном моя семья, с тех пор как провинция эта оказалась во власти моего отца полвека назад. Жители ее искали защиты у меня, и должен сказать тебе, претор, что никогда им еще не приходилось терпеть столько притеснений, сколько они вытерпели от Сергия Каталины. Он ограбил эту провинцию до нитки, обирая и казня ее население, расхищая богатства ее храмов, насилуя жен и дочерей. Ах, этот Сергий! — вскричал Пий, с отвращением сплюнув на пол большой сгусток желтой слюны. — Похваляется, что произошел от троянцев. И ни одного порядочного человека среди предков за двести с лишним лет! А недавно мне доложили, что ты — тот самый претор, который должен привлечь этого мерзавца к ответу. — Он смерил Цицерона взглядом с головы до ног. — Любопытно на тебя взглянуть! Не разберу, что ты за человек, но тем не менее… Так что же ты намерен сделать?

На попытки оскорбить его Цицерон всегда отвечал хладнокровием. И теперь он просто спросил:

— Африканцы подготовили дело?

— Подготовили. Их делегация уже находится в Риме и подыскивает подходящего обвинителя. К кому им обратиться?

— Вряд ли стоит меня об этом спрашивать. Председательствуя на суде, я должен оставаться беспристрастен.

— Бла-бла-бла… Оставь эту свою юридическую болтовню. Поговорим начистоту. Как мужчина с мужчиной. — Пий поманил Цицерона ближе к себе. Почти все свои зубы он оставил на полях сражений, а потому, когда заговорил шепотом, слова вылетели из его щербатого рта с громким присвистом: — О нынешних судах тебе известно больше, чем мне. Так кто бы мог справиться с этим делом?

— Если откровенно, дело не обещает быть легким, — сказал Цицерон. — Жестокость Каталины общеизвестна. Лишь отважному мужу по силам выдвинуть против этого кровавого убийцы обвинения. К тому же, насколько можно предположить, в следующем году он будет избираться в консулы. Так что ты имеешь дело с действительно опасным врагом.

— В консулы? — Пий внезапно с размаху ударил кулаком себя в грудь. При этом ухнуло так, что сопровождавшие его жрецы от страха подпрыгнули на месте. — Сергию Катилине консулом не бывать — ни в следующем году, ни в каком другом. Не бывать, пока в этом старом теле теплится жизнь! Должен же быть в этом городе кто-то, в ком достанет мужества привлечь его к правосудию. А если нет, то что ж… Я еще не настолько старый дурак, чтобы забыть правила, по которым в Риме ведутся бои. А ты, претор, — заключил он, — на всякий случай все же оставь в своем календаре достаточно времени для слушаний этого дела. — С этими словами верховный понтифик зашаркал прочь по коридору, бубня себе что-то под нос. Следом за ним зашагали святоши-помощники.

Цицерон нахмурился, глядя ему вослед, и покачал головой. Я же не в силах был с должной проницательностью разобраться в хитросплетениях политики, хоть и провел у него на службе тринадцать лет. Мне было невдомек, почему этот разговор столь сильно встревожил его. Но хозяин мой явно испытал потрясение, и, как только мы вновь оказались на Священной дороге, он оттащил меня в сторону, подальше от ушей ближнего ликтора, и заговорил:

— Дело принимает серьезный оборот. Мне следовало быть к этому готовым.

Когда же я спросил, а какая ему разница — привлекут Каталину к суду или нет, он дрогнувшим голосом ответил:

— Пойми, глупец, закон не позволяет идти на выборы тому, против кого выдвинуты обвинения. А это означает, что если африканцам удастся найти себе защитника и обвинения против Каталины все же будут выдвинуты, да еще и дело затянется до следующего лета, то ему не позволят домогаться консульской должности, пока дело его не завершено. А это означает, что если, паче чаяния, он будет оправдан, то уже мне придется тягаться с ним в мой год.

Сомневаюсь, чтобы в Риме был какой-то другой сенатор, который попытался бы заглянуть в будущее столь далеко и который в ворохе всевозможных «если» узрел бы повод для беспокойства. Действительно, когда он изложил свои тревоги Квинту, брат отмахнулся от него со смехом:

— А если бы в тебя ударила молния, Марк? И если бы Метелл Пий смог припомнить, в какой день недели это случилось?..

Однако ничто не могло успокоить Цицерона, и он негласно начал наводить справки, насколько сопутствует успех африканской делегации в ее попытках найти приличного адвоката. Впрочем, как он и предполагал, задача эта оказалась для них не из легких, хотя они и собрали великое множество свидетельств преступлений Каталины, а Пий провел в Сенате резолюцию, осуждающую бесчинства бывшего губернатора. Никто не решался выступить против столь грозного противника, рискуя в одну прекрасную ночь быть найденным в Тибре плывущим лицом вниз. Таким образом, на какое-то время обвинения повисли в воздухе, и Цицерон в перечне своих забот отодвинул это дело на задний план. К сожалению, передышка оказалась непродолжительной.

XIV

В конце срока пребывания на посту претора Цицерону полагалось отправиться за границу, чтобы в течение года управлять одной из провинций. В Республике это было обычным делом. Государственный муж получал возможность набраться административного опыта, а заодно и пополнить личные средства, истощившиеся после избирательной кампании. Потом он возвращался домой, оценивал политические настроения и, если все складывалось хорошо, добивался тем же летом избрания в консулы. Антоний Гибрида, которому Аполлоновы игры определенно обошлись очень недешево, отправился, к примеру, в Каппадокию в стремлении поживиться чем только можно. Но Цицерон этим путем не пошел, отказавшись от права хозяйничать в провинции. С одной стороны, ему не хотелось оказаться в уязвимом положении, когда против него выдвинут раздутые обвинения, а потом на протяжении нескольких месяцев за ним по пятам будет ходить специальный прокурор. С другой стороны, ему вполне достаточно было года, проведенного магистратом на Сицилии. С тех пор Цицерон боялся покидать Рим, и если уезжал, то не дольше, чем на неделю-другую. Трудно представить себе человека, который любил бы городскую жизнь больше, чем Цицерон. Он черпал свою энергию в суматохе улиц и площадей, шуме Сената и форума. И какие бы выгоды ни сулила провинциальная жизнь, перспектива провести год в смертельной скуке, будь то на Сицилии или в Македонии, вызывала у него полное отторжение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация