На смену сухой туманной осени, кружащимся в небе черным как головешки грачам пришла словно сошедшая с рождественских открыток зима. Озеро замерзло. Под тяжестью снега поникли вязы. За окном конюшни клевал хлебные крошки дрозд.
Работа у Джерихо была приятной и носила чисто теоретический характер. Три-четыре раза в день во двор позади большого дома с грохотом въезжал на мотоцикле посыльный с сумкой перехваченных немецких шифровок. Джерихо сортировал их по частотам и позывным и помечал на картах цветными мелками: красным — шифровки люфтваффе, зеленым — немецкой армии, пока постепенно из общей мешанины не вырисовывались очертания. Отмеченные на стене конюшни радиостанции одной сети, которые переговаривались между собой, образовывали внутри круга узор из пересекающихся линий. Сети, в которых существовала лишь двусторонняя связь между центром и периферийными станциями, напоминали звезды. Круговые сети и звездные сети. KreisundStern.
Эта идиллия длилась восемь месяцев, до германского наступления в мае 1940 года. До той поры у шифроаналитиков едва набиралось материала, чтобы всерьез начать наступление на Энигму. Но когда вермахт пронесся по Голландии, Бельгии и Франции, легкая болтовня по радио превратилась в рев. Объем доставляемых посыльными радиоперехватов возрос с трех-четырех сумок до тридцати-сорока, а потом до сотни, до двух сотен.
Однажды утром, через неделю после того как это началось, кто-то тронул Джерихо за локоть. Обернувшись, он увидел улыбающегося Тьюринга.
— Хочу тебя кое с кем познакомить, Том.
— Откровенно говоря, Алан, я сейчас довольно занят.
— Ее зовут Агнес. Убежден, что тебе нужно с ней познакомиться.
Джерихо чуть было не отказался. Через год он бы отказался, но в то время он все еще слишком благоговел перед Тьюрингом, чтобы его не слушать. Сняв со спинки стула пиджак, накинул на плечи и вышел на майское солнце.
К этому времени Парк уже начал изменяться. Большинство деревьев на берегу озера пришлось вырубить, чтобы расчистить место для нескольких больших деревянных бараков. Лабиринт из живых изгородей выкорчевали и на его месте поставили низкое кирпичное здание. Возле него собралась сейчас небольшая толпа шифроаналитиков. Изнутри раздавался шум, какого Джерихо никогда раньше не слышал: жужжание и стук, нечто среднее между работой ткацкого станка и печатной машины. Он вошел в дверь следом за Тьюрингом. В помещении, отдаваясь от побеленных стен и потолка из гофрированного железа, стоял оглушительный грохот. Вдоль стен, не сводя глаз с огромной машины, набитой вращающимися барабанами, стояли бригадир, коммодор ВВС, двое мужчин в спецовках и испуганно затыкавшая уши сотрудница из женского корпуса. По верху машины бегали голубые змейки электрических разрядов. Шипение, запах горячего масла и нагретого металла.
— Это реконструированная польская бомбочка, — объяснил Тьюринг. — Думал назвать ее Агнес, — продолжал он, ласково касаясь металлической рамы длинными бледными пальцами. Оглушительный удар заставил отдернуть руку. — Надеюсь, она работает нормально..
О да, подумал Джерихо, расчищая еще один глазок на стекле, да, машина работала нормально.
Из-под облака выглянула луна, ненадолго осветив Большую северную автомагистраль. Джерихо закрыл глаза.
Машина работала нормально, и после этого мир стал иным.
* * *
Джерихо, должно быть, незаметно для себя уснул, потому что когда открыл глаза, Логи уже сидел, а «ровер» проезжал через небольшой город. По-прежнему было темно и поначалу не понятно, где они едут. Но когда миновали ряд лавок и свет фар мелькнул по афишам местного кинотеатра (Смотрите сегодня: «Моряки дошли до цели», «Я где-нибудь тебя найду»), Джерихо уныло пробормотал:
— Блетчли.
— Совершенно верно, черт побери, — подтвердил Логи.
По Виктория-роуд, мимо муниципалитета, мимо школы… Дорога повернула, и вдали над тротуарами, приближаясь к ним, неожиданно замелькали мириады светлячков. Джерихо провел руками по лицу, чувствуя, как онемели пальцы. Чуть кружилась голова.
— Который час?
— Полночь, — ответил Логи. — Смена. Мелькавшие пятнышки были светом карманных фонариков.
Джерихо прикинул, что в настоящее время в Парке занято пять-шесть тысяч человек. Работают круглосуточно, в три смены по восемь часов: с полуночи до восьми, с восьми до четырех, с четырех до полуночи. Значит, сейчас на ногах, можно сказать, около четырех тысяч человек — половина идет со смены, половина скоро приступит к работе. Когда «ровер» свернул на дорогу, ведущую к главному входу, стало практически невозможно проехать и ярда, кого-нибудь не задев. Леверет, что-то выкрикивая и нажимая на клаксон, то и дело высовывался из окна. Толпа выплеснулась на проезжую часть — в большинстве пешеходы, остальные на велосипедах. Сквозь толпу пробивалась и колонна автобусов. Два к одному, подумал Джерихо, что Клэр тоже среди этих людей. Его вдруг охватило желание сжаться в комок на сиденье, спрятать голову, выбраться отсюда.
Логи с любопытством посмотрел на него.
— Ты уверен, что потянешь, старина?
— Я в полном порядке. Просто… трудно представить, что все начиналось с нас шестнадцати.
— Здорово, правда? А на следующий год будет еще в два раза больше, — с гордостью заявил Логи и тут же испуганно вскрикнул: — Бога ради, Леверет, гляди, куда едешь, чуть не переехал вон ту леди!
В свете фар рассерженно крутила головой блондинка. Джерихо чуть не стало дурно. Но это оказалась не она. Эта женщина была ему незнакома, в военной форме, на лице, словно рана, мазок губной помады. Похоже, подкрасилась и спешит на свидание. Извергая проклятия, затрясла им вслед кулаком.
— Ну и ну, — сухо заметил Логи, — а я думал, настоящая леди.
У проходной пришлось доставать удостоверения. Леверет собрал их и подал через окошко капралу ВВС. Часовой, закинув за плечо винтовку, засветил фонарик, проверяя пропуска, затем заглянул в машину, освещая по очереди лица. Свет ударил по глазам Джерихо. Сзади было слышно, как второй часовой роется в багажнике.
Уклоняясь от света, Джерихо повернулся к Логи.
— Когда все это началось?
Он помнил время, когда даже не спрашивали пропуска.
— Не помню точно, — пожал плечами Логи. — Кажется, пару недель назад.
Пропуска вернули. Поднялся шлагбаум. Часовой, пропуская, махнул рукой. Рядом с дорогой свежая вывеска. Где-то около Рождества им дали новое название, и теперь Джерихо разглядел в темноте надпись белыми буквами: «Главное управление правительственной связи».
Позади с грохотом опустился шлагбаум.
2
Размеры участка ощущались даже в условиях светомаскировки. Особняк все тот же, как и бараки, но теперь они были лишь малой частицей общей территории. Позади них раскинулся огромный завод по производству разведывательных данных: низкие кирпичные административные корпуса и железобетонные бомбоубежища, блоки «А», «В» и «С», тоннели, укрытия, караульные посты, гаражи… Сразу за проволочным забором большой военный лагерь. В ближайших рощицах из-под маскировочных сеток торчат стволы зенитных батарей. И еще больше зданий строится. Не проходило дня, чтобы Джерихо не слышал грохота экскаваторов и бетономешалок, звона кирок и треска падающих деревьев. Однажды, как раз накануне отъезда, он измерил шагами расстояние от нового зала заседаний до внешнего ограждения и насчитал полмили. Для чего все это? Никакого представления. Порой ему казалось, что прослушиваются все радиостанции планеты.
