Следующие несколько заявлений по радио он слушал в море. Победа над Россией весной сорок третьего – торжество стратегического гения фюрера! Летнее наступление вермахта годом раньше отрезало Москву от Кавказа, Красную армию от нефтепромыслов Баку. Сталинская военная машина просто остановилась из-за отсутствия горючего.
Мир с англичанами в сорок четвертом – торжество контрразведывательного таланта фюрера! Марш помнил, как все подводные лодки были отозваны на свои базы на Атлантическом побережье для установки новой шифровальной системы. Вероломные англичане, сказали им, расшифровывали коды фатерланда. После своевременно принятых мер нетрудно было перехватывать британские торговые суда. В конце концов Англию голодом заставили сдаться. Черчилль и его банда поджигателей войны бежали в Канаду.
Мир с американцами в сорок шестом – торжество научного гения фюрера! Когда США одержали победу над Японией с помощью атомной бомбы, фюрер направил ракету «Фау-3», которая разорвалась над Нью-Йорком, продемонстрировав, что в случае американского удара он может нанести ответный удар. После этого война выродилась в кровопролитные стычки с партизанами на окраинах новой германской империи. Возник ядерный тупик, названный дипломатами «холодной войной».
Но заявления по радио делались и в дальнейшем. Когда в пятьдесят первом умер Геринг, до объявления о его смерти весь день играли серьезную музыку. Того же удостоился Гиммлер, погибший в шестьдесят втором, когда взорвался его самолет. Смерти, победы, войны, призывы к жертвам и реваншу, бесконечная тяжелая борьба с красными на уральском фронте с непроизносимыми названиями мест боев и наступлений – Октябрьское, Полуночное, Алапаевск…
Марш следил за лицами окружавших его людей. Вымученный юмор, отрешенность, страх. Люди, у которых на Востоке братья, сыновья и мужья. Они продолжали бросать взгляды на экраны.
«Германцы, приготовьтесь к важному сообщению!»
Что их ожидает на этот раз?
Столовая была наполнена почти до отказа. Марша прижали к колонне. В нескольких метрах от себя он видел Макса Йегера, перебрасывавшегося шутками с полногрудой секретаршей из ФА1 – юридического отдела. Макс через плечо девушки разглядел его и расплылся в ухмылке. Раздался барабанный бой. В помещении установилась тишина. Диктор сказал: «Мы ведем прямую передачу из Берлина, из министерства иностранных дел».
На телеэкранах заблестел бронзовый барельеф. От нацистского орла, держащего в когтях земной шар, расходились яркие лучи, напоминавшие детский рисунок восходящего солнца. Перед ним стоял человек с густыми черными бровями и тяжелым подбородком – представитель министерства иностранных дел Дрекслер. Марш подавил смех – можно подумать, что во всей Германии Геббельсу не удалось найти человека, который не был бы похож на закоренелого преступника.
– Дамы и господа, у меня для вас краткое заявление имперского министерства иностранных дел. – Дрекслер обращался к журналистам, остающимся за камерой. Надев очки, он начал читать:
«В соответствии с давним и обоснованным желанием фюрера и народа Великого германского рейха жить в условиях мира и безопасности со странами мира, после обширных консультаций с нашими союзниками по Европейскому сообществу имперское министерство иностранных дел от имени фюрера сегодня направило приглашение президенту Соединенных Штатов Америки посетить Великий германский рейх для личных переговоров с целью способствовать лучшему взаимопониманию между двумя нашими народами. Приглашение принято. Нам стало известно, что американская администрация сегодня утром предварительно сообщила: господин Кеннеди намерен встретиться с фюрером в Берлине в сентябре. Хайль Гитлер! Да здравствует Германия!»
Изображение постепенно исчезло, и после барабанного боя зазвучала мелодия национального гимна. Присутствующие в столовой запели. Марш представил мужчин и женщин в этот момент по всей Германии – на верфях в металлургических заводах, в учреждениях и школах грубые голоса сливались с высокими в одном вздымающемся к небесам оглушительном радостном реве:
«Германия, Германия превыше всего! Превыше всего на свете!»
Его губы шевелились согласованно с другими, но не издавали ни звука.
– Нам от этого только ещё больше долбаной работы, – сказал Йегер. Они вернулись в свой кабинет. Положив ноги на стол, Макс пыхал сигарой. – А ты ещё считаешь, что день рождения фюрера – кошмар для службы безопасности! Можешь себе представить, что будет, когда в городе появится ещё и Кеннеди?
Марш усмехнулся.
– Думаю, Макс, ты упускаешь из виду исторические масштабы этого события.
– Да положил я на исторические масштабы события! Я думаю о том, что спать мне не дадут. Бомбы уже теперь рвутся, как шутихи на фейерверке. Погляди-ка. – Йегер убрал ноги со стола и стал рыться в куче папок. – Пока ты забавлялся на Хафеле, нам здесь пришлось кое над чем потрудиться. – Он отыскал конверт и вытряхнул содержимое. Это были ЛВП. Личные вещи покойного. Из кучи бумаг он достал два паспорта и передал их Маршу. Один из них принадлежал офицеру СС Паулю Хану, другой – молодой женщине, Магде Фосс. – Хороша, правда? – начал Йегер. – Они только что поженились. Ехали с праздничного приема в Шпандау. Собирались в свадебное путешествие. Он ведет машину. Сворачивают на Навенерштрассе. Их обгоняет грузовик. Из кузова выпрыгивает парень с пистолетом. Наш эсэсовец теряет голову. Дает задний ход. Трах! Въезжает на тротуар, врезается в фонарный столб. Пока он пытается включить первую передачу – бах! – выстрел в голову. С женихом покончено. Крошка Магда выбирается из машины и бежит. Бах! Покончено и с невестой. Конец медового месяца. Конец, твою мать, всего. За одним исключением – родственники и друзья новобрачных за свадебным столом все ещё пьют за здоровье молодых, и никто в течение двух часов не удосуживается сообщить гостям о случившемся.
Йегер высморкался в грязный носовой платок. Марш снова взглянул на паспорт девушки. Она прелестна – темноглазая блондинка; в двадцать четыре года лежит убитая в сточной канаве.
– Кто это сделал? – спросил он, возвращая паспорта.
Йегер стал загибать пальцы.
– Поляки. Латыши. Эстонцы. Украинцы. Чехи. Хорваты. Грузины. Красные. Анархисты. Кто знает? Сегодня это может сделать любой. Этот дурачок повесил на доске объявлений у себя в казарме открытое приглашение на прием. Гестапо считает, что уборщица, повар или кто-нибудь ещё из обслуги увидел объявление и сообщил кому надо. Большинство подсобных работников в казармах – иностранцы. Сегодня днем всех их забрали. Бедняги.
Он положил паспорта и удостоверения личности обратно в конверт и бросил его в ящик стола.
– Как тебе это нравится?
– Съешь шоколадку. – Марш протянул коробку Йегеру. Тот открыл её. Кабинет заполнила металлическая мелодия.
– Очень вкусно.
– Что ты знаешь о музыке?
– Что? О «Веселой вдове»? Да это же любимая оперетта фюрера. Моя мать была без ума от нее.
– Моя тоже.
