С трудом подавив смешок, Аделаида обернулась на шум голосов, доносившихся из холла.
— Стой тихо, черт возьми! Это всего лишь...
— Отстань от меня с этим. Я тридцать лет не пудрил голову, да и тогда в этом не было смысла. Стычка с магистратом...
— Ты хочешь, чтоб девчушка считала нас дикарями?
— Не стану я этого носить. Вот и все!
Спустя мгновение в открытых дверях возникли рыхлый немолодой мужчина и пожилой мужчина со слишком густо напудренной головой. Оба были одеты как джентльмены, но казалось, в этих костюмах им очень неудобно. Более молодой изо всех сил вытягивал шею, словно стремясь освободить ее от удушающего сжатия галстука, а более старый дергал головой — то ли пудра на волосах его раздражала, то ли у него был тик.
Сначала Коннор подвел к ней пожилого мужчину.
— Мисс Уорд, могу я представить вам мистера Грегори О’Малли? Грегори, мисс Уорд.
Грегори вышел вперед и отвесил ей поклон, на редкость щегольской для человека его возраста. Затем он выпрямился и улыбнулся ей.
— Простите, пожалуйста, старика, мисс Уорд, за то, что напугал вас.
О Боже. Бедняга, видимо, несколько впал в детство из-за возраста.
— Вы вовсе не напугали меня, мистер О’Малли.
Он расплылся в улыбке полного одобрения.
— Разумеется. Видишь, паренек? Характер!
Аделаида понятия не имела, о чем он толкует. Однако он явно был ею доволен, а она готова была с радостью приветствовать любого, кто храбро и беспрепятственно называл Коннора пареньком.
Второй мужчина, прихрамывая, обошел Грегори и провел рукой по своему наряду.
— Мисс Уорд, — продолжил Коннор, — это мистер Майкл Берч.
— Очень рада, — пробормотала Аделаида. Фамилия показалась ей знакомой. Она пристальнее вгляделась в него. — Мы с вами раньше встречались?
— Неофициально. Но ручаюсь, вы прожгли мне дыру в затылке, когда были в саду.
В затылке?.. В саду?..
Тут ее осенило: мистер Берч — препятствие к ее возвращению на вечер в дом миссис Кресс. Тот самый Майкл, о котором говорила Фредди.
— Вы? — потрясенно пролепетала Аделаида, переводя взгляд с него на Коннора и обратно. — Вы двое?!
— Вообще-то трое, — уточнил Грегори.
Коннор откашлялся.
— Грегори был тем джентльменом в коридоре.
— Тем джентльменом... Я... Вы...
Она яростно зыркнула на Коннора, потом на Майкла, затем на Грегори. На последнего с усиленным гневом, потому что только что испытывала к нему сочувствие.
Старый проходимец вовсе не был несчастненьким.
Разочарование жгло ей грудь: Аделаида поняла, что обнаружила еще один обман. До тех пор она сохраняла надежду, что хотя бы часть той ночи в саду была настоящей. Разумеется, она уже знала, что Коннор специально ее разыскал, но не догадывалась, насколько их первая встреча была срежиссирована. Теперь она не могла не задуматься, не являлось ли игрой все остальное, то есть не стала ли она для Коннора всего лишь полезной игрушкой.
К полному своему ужасу, Аделаида почувствовала, что в горле у нее сжался комок, а глаза стали жечь надвигающиеся слезы. Чтобы скрыть их, она уперлась руками в бока и обрушила весь свой гнев на Майкла и Грегори.
— Ах, вы-ы! Прокрадываться неприглашенными в дом леди! Пытаться скомпрометировать ничего не подозревающую женщину! Взрослые люди, ведущие себя как зеленые юнцы! Вам должно быть стыдно! Обоим!..
Но по ним не было видно, что они особенно стыдятся. Майкл ухмылялся, а Грегори энергично потирал руки.
— Да-а! Характерец у нее есть!
— Да!
Аделаида возмущенно вскинула руки.
— О, ради всего святого! Вы не можете...
— Аделаида, присядьте, — мягко произнес Коннор.
Она, не глядя на него, покачала головой. Ей не хотелось встречаться с ним глазами. Она боялась того, что может в них увидеть. Неужели он над ней смеется? Или гордится собой, потому что так ловко ею манипулировал?
— Я предпочитаю стоять, — холодно проговорила она.
Чего ей действительно хотелось, так это сосредоточиться на своем гневе. А еще ей хотелось как следует отчитать Майкла и Грегори, что было бы трудно сделать сидя.
— Мы обсудим это позже, — пробормотал Коннор. — Наедине. Присядь, синичка. Пожалуйста.
В конце концов она заставила себя посмотреть на него и с облегчением заметила, что он не развлекается происходящим и не гордится собой. К несчастью, особенно пристыженным Коннор тоже не выглядел. Вид у него был скорее настороженным, зеленые глаза словно отгородились от нее. Аделаида поняла, что в присутствии его людей не дождется от него ни ответов, ни извинений.
Она снова посмотрела на Майкла и Грегори. Они оба ухмылялись. Было совершенно очевидно, что ничего иного из них не выжмешь.
— Хорошо, — с достоинством произнесла она.
Побежденная, она опустилась на диван и следующие полчаса выслушивала россказни Майкла и Грегори, их смех и обмен остротами и оскорблениями. Ей было странно, что они ведут себя так, будто они ее старые друзья и сидят с ней вместе в таверне за кружкой пива. И конечно, ее очень отвлекало то, что рядом с ней сидел Коннор. Его рука лежала на спинке диванчика, и его пальцы время от времени касались ее шеи или играли с выбившимся из прически локоном. Его прикосновения вызывали в ее теле теплую щекотку, и ее разрывало между желанием отодвинуться от него и жаждой крепче прижаться к нему, как мурлыкающая кошка.
Аделаида замерла и постаралась сосредоточить внимание на разговоре. Она узнала, что Грегори был третьим сыном разорившегося ювелира-ирландца, а Майкл родился в семье потомственных слуг видного английского семейства и в десять лет осиротел. Они встретились, будучи матросами на торговом корабле во время особенно тяжелого рейса из Лондона в Америку, и договорились объединить свои средства, чтобы заняться делом в Бостоне.
— Каким делом? — поинтересовалась Аделаида.
Майкл криво усмехнулся:
— Мы стали... можно сказать... ценителями изящных искусств.
— Вы торговали предметами искусства?
— Да, — кивнул Грегори. — Но вы не сочли бы нас удачливыми предпринимателями, пока мы не встретили Коннора.
— Как вы с ним встретились?
— Не думаю, что... — прервал разговор Коннор, убирая руку со спинки диванчика.
— Поймал мальчишку, когда он пытался слямзить мой кошелек, — жизнерадостно объяснил Майкл.
— Что? — Она обернулась к Коннору. — Вы были карманным воришкой?
— Нет, я работал в доках... — Коннор заерзал на сиденье. Едва уловимое движение, но она почувствовала его. — Однако я мог обчистить карман или два, если подворачивался случай.
