— Вижу, — осторожно произнес Коннор. — И в чем же суть этой проблемы?
— Она...
Нет, это было немыслимо... невозможно. Суть проблемы!.. Аделаида потрясла головой, не в силах вспомнить момент, когда ей было так же страшно. А потом, к собственному ужасу, она разразилась бурными слезами.
Коннор даже попятился от этого зрелища.
— Ну-ну, перестань...
Если бы она в эту минуту не была такой несчастной, то наверняка расхохоталась бы. У него был такой же растерянный вид, как тогда, когда перед ним рыдал Джордж.
— Прости...
Она вытерла щеки пальцами. Она никогда не плакала. Даже когда семейные обстоятельства были совсем отчаянными, она не проронила ни слезинки и сохраняла трезвый ум.
— Я сейчас перестану... — попыталась она уверить его, но уверения вырвались со всхлипом. — Мне нужен... один момент... вот и все. Мне нужен...
Коннор издал какой-то сдавленный горловой звук, и внезапно она очутилась в его объятиях, а ее щека прижалась к его плечу. Он гладил ее по спине, целовал в макушку и шептал что-то неясное, но ласковое ей в волосы.
Аделаида плакала все сильнее. Она не хотела этого, но просто не могла остановить этот водопад отчаяния, и чем больше пыталась, тем сильнее лились слезы. Коннор произнес что-то еще. То ли «черт», то ли «расскажи» — и подхватил ее на руки.
Аделаида, как в тумане, ощутила, что он несет ее куда-то, садится и устраивает ее у себя на коленях. Он продолжал гладить ее по головке и шептал бессвязные слова утешения, пока она не успокоилась. Тогда он достал носовой платок и бережно промокнул ей щеки.
— Лучше?
Шмыгнув носом, она взяла у него платок.
— Нет. Конечно, нет.
Слезы никогда ничего не решали. Она добилась лишь того, что почувствовала себя в полном изнеможении... вот и все.
— Все будет хорошо, если ты мне расскажешь, в чем дело. — Коннор снова прижал ее щеку к плечу и подбородком погладил блестящие волосы. — Расскажи, что неладно, любовь моя, и я все улажу.
— Не уверена, что сумеешь...
И не уверена, стоит ли рассказывать ему все.
— Почему нет? Я... — Он вдруг замолчал и как-то замер. — Ты не... Ты хорошо себя чувствуешь?..
— Да, да, хорошо.
Его руки кратко сжали ее, а затем последовал глубокий вздох.
— Так в чем же дело?
Аделаида тряхнула головой, пытаясь прояснить мысли. С чего ей начать?
— Что-то с твоими друзьями, милая? Кто-то умер?
— Нет. Нет, ничего подобного Никто не заболел и не умер...
— Тогда я точно смогу все уладить.
Несмотря на волнение, из груди ее вырвался смешок.
— Ты находишь это забавным? — осведомился Коннор.
— Я нахожу твою самонадеянность поразительной. — И на удивление успокоительной. Гораздо легче верить в кого-то, если этот человек сам в себе уверен. Аделаида подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Пообещай мне кое-что.
— Все, что угодно.
Он не заколебался ни на миг, и от этого Аделаида успокоилась.
— Я хочу, чтобы ты обещал, что Джордж останется здесь с нами.
Он несколько отпрянул, удивленный ее просьбой.
— И это все? Почему ты думаешь...
— Обещай мне! — Она знала, что это не слишком честно. Знала, что это неразумно. Но у нее было твердое убеждение, что если Коннор пообещает, то слово сдержит. — Обещай мне, что Джордж здесь останется. Скажи это. Ты должен...
— Шшш! — Он поцеловал ее в лоб, в щеки. — Я обещаю, что Джордж останется с нами. Договорились? — Он дождался ее неуверенного кивка. — Вот и хорошо. А теперь расскажи мне, о чем речь.
Аделаида облизнула пересохшие губы и мысленно взмолилась небесам, что приняла верное решение.
— Это Вольфганг, — начала она и в течение нескольких минут описала ужасную сцену с братом.
Переживать ее заново хотя и было гадко, зато облегчало душу, посредством рассказа она отдалялась от надрывавшего сердце отчаяния.
Коннор выслушал ее, не прерывая и ничем не проявляя своих чувств. Когда она закончила, он просто кивнул и пригнул ее голову себе под подбородок.
— Ладно. Теперь позволь мне об этом позаботиться.
Аделаида тяжело вздохнула, желая, чтобы все было так легко, как это прозвучало.
— Это не та забота, которую я могу легко передать тебе, словно корзинку для пикника.
— Именно так. Ты говоришь: «Муж мой, позаботишься об этом ради меня?» И я отвечаю: «Да». И ты доверяешь мне сделать это.
Губы ее изогнулись в усталой улыбке.
— Муж мой, позаботишься об этом для меня?
— Да! — Одним пальцем Коннор приподнял ее подбородок. — Ты мне веришь?
Сколько раз он уже спрашивал ее об этом, подумала она. Первый раз тем вечером, когда она встретилась с Майклом и Грегори. Тогда она не сомневалась в своем ответе. Поразительно, как много изменилось за это время.
— Я же обратилась к тебе, — попыталась уклониться она.
— Это не ответ. — Он взял в ладони ее лицо и удержал взгляд. — Ты мне доверяешь, Аделаида?
Ей в голову пришло несколько ответов, все были утвердительными, но с разными оттенками.
«Я доверяю тебе прямо сейчас».
«Я доверяю тебе в этом вопросе».
«Я доверяю тебе мне помочь».
Однако ни один из этих ответов не отвечал на вопрос по-настоящему, и ни один не отражал ее истинные чувства.
Аделаида всмотрелась в его лицо, словно обдумывая следующие слова. Они находились так близко друг от друга, что она ощущала тепло его дыхания на своих губах и могла разглядеть досаду и решимость в его зеленых глазах. Ей понадобился момент, чтобы понять, что скрывается под ними. Там была тревога, осознала она. Страх и уязвимость. Коннор жаждал ее доверия... и боялся, что она не подарит ему свою веру.
Проще простого было бы сказать, что ему следовало подумать об этом прежде, чем компрометировать ее в саду миссис Кресс. Аделаида могла ранить его этим единственным напоминанием. Это было бы не так драматично, как завести целую армию любовников, но все равно являлось бы местью, достойной проступка.
Но у нее не было достаточного желания высказаться именно так. Если бы после того, что произошло между ними, она сохранила бы потребность в мщении... Но она не сохранила. Их отношения были так чудесны, что она поняла: гнев ее испарился. Это было замечательное освобождающее ощущение...
— Аделаида, — настороженно произнес Коннор ее имя.
Да, он встревожен...
Она широко улыбнулась, явно его удивив. Затем взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала его в губы.
