— Откуда вам это известно?
— Тоже не важно. Результат ее усилий — вот что имеет значение. Уонроу разорвал помолвку — по меркам Хаверстонов, скандал грандиознейший. Разрыв с виконтом может заклеймить девушку как неподходящую для брака, а в глазах Хаверстонов незамужняя леди — бесполезная обуза.
— Как ужасно.
— Прекратите болтать. Тетушке это было только на руку. Когда юный баронет пришел просить ее руки — и немалого приданого, — не в состоянии ничего предложить взамен, кроме своего низкого титула, моя семья с радостью ухватилась за его предложение.
— Как замечательно.
— Ш-ш-ш… Медовый месяц они провели на континенте. Вначале в Испании. Тетя до сих пор говорит о побережье. Золотые пески и непредсказуемые воды. Солнце там ярче, по крайней мере так утверждает она. Потом они отправились в Италию…
Сознание Уиннифред затуманилось, когда Гидеон начал описывать путешествие леди Гвен и ее баронета. Руки и ноги налились приятной тяжестью. Вскоре голос Гидеона превратился в низкое, далекое, успокаивающее бормотание. Она лишь смутно ощутила, как он поднялся со стула, как теплое одеяло укрыло ее, и услышала тихий шепот у изножья кровати.
— Мне помочь ей переодеться, милорд?
— Нет, пусть спит.
И затем Уиннифред погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Она и вправду почувствовала себя лучше после долгого сна — чересчур долгого, как оказалось. Когда она поднялась, часы показывали половину восьмого. Но как отдых улучшил ее физическое состояние, так визит в покои Лилли поднял ей настроение. Уиннифред обнаружила подругу бодрствующей и сидящей на краю зеленой кровати в решительно Зеленой комнате.
— Боже милостивый. — Уиннифред рассмеялась и закрыла за собой дверь. — Эта комната!
— Необычная, правда?
И это еще мягко сказано.
— Они все такие, как ты думаешь?
— Полагаю, да.
— Но количество цветов не бесконечно. — Интересно, если зеленый и голубой уже заняты, какого же цвета комната Гидеона?
— Что ты находишь таким забавным? — вопросила Лилли.
— Я представляю лорда Гидеона купающимся в море розового.
— Да, это и вправду интересная картина, — согласилась Лилли, наклонив голову чуть вправо.
Уиннифред рассмеялась и села рядом с подругой на кровать.
— Полагаю, ты довольна своей комнатой?
— О да. Взгляни. — Лилли указала на толстую веревку, свисающую с потолка рядом с кроватью. — Это сонетка. Саре потребовалось двадцать три секунды, чтобы ответить.
— Двадцать три?
— Я сосчитала.
— Не может быть. — Но Уиннифред видела по выражению лица Лилли, что так оно и было. — Зачем ты ее звала?
— Главным образом чтобы проверить, работает ли сонетка, — хихикнув, призналась Лилли. — Но я попросила ее принести чашку чаю. И смотри… — Она соскочила с кровати и распахнула двери в свою гостиную. — Она больше нашей общей гостиной. О, и… — Лилли практически проскакала через комнату и раздвинула портьеры. — Парк. Ну, сейчас слишком темно и не видно, но это настоящий парк, полный цветов, и никаких тебе грядок с овощами.
По какой-то причине Уиннифред почувствовала потребность защитить их огород в Мердок-Хаусе.
— Некоторые овощи тоже цветут.
Лилли будто и не слушала ее.
— Он просто прекрасен. Настоящее чудо. Не могу поверить, что мы наконец здесь.
Вот почему, с расцветающей улыбкой подумала Уиннифред, она приехала в Лондон. Чтобы увидеть, как подруга светится от восторга и радости.
И, следует признаться, мысль о действующей сонетке у нее в комнате была интригующей. Уиннифред задумчиво взглянула на Лилли.
— А я могу попросить шоколада, как думаешь?
— Ты можешь просить все, чего твоя душа пожелает, Фредди. Ты гостья.
Уиннифред заморгала. Гостья. Не помеха, не обуза, а гостья. Странно, что она до сих пор о себе так не думала.
— Да, наверное, — тихо вымолвила она.
Эта мысль пришлась ей по душе… до тех пор, пока она не осознала, что гостью могут вышвырнуть из дома так же быстро, как и помеху. Она встала рядом с Лилли у окна и потрогала портьеру.
— Как тебе леди Гвен?
Лилли пожала плечами:
— Довольно внушительная. Но она не показалась мне недоброй.
— Она смотрела на нас, как на домашний скот.
— У нее не было намерения оскорбить, — непринужденно отозвалась Лилли.
— Почему ты так уверена?
— Да потому что у такой женщины, как леди Гвен, есть дела поважнее, чем приглашать из Шотландии двух неизвестных девиц только для того, чтоб оскорбить их.
Это кажется разумным, но…
— А не может для нее это быть всего лишь забавным развлечением?
Лилли улыбнулась:
— Дай ей шанс, Фредди.
Уиннифред уже и сама так решила, но только потому, что леди Гвен — тетя Гидеона. И потому что она не может не восхищаться тем, как леди Гвен перехитрила лорда Уонроу.
— Я дам ей шанс, — согласилась Уиннифред, — надеюсь только, что она окажет мне такую же любезность.
— Она ценит твой характер, — напомнила ей Лилли.
— Это верно. А я ценю ее. Не так плохо для начала. Может, со временем…
Уиннифред замолчала, прерванная громким урчанием у нее в животе.
— О Бог мой, — рассмеялась Лилли.
— Похоже, ко мне вернулся аппетит. — Уиннифред потерла ладонью живот. — Долго еще до обеда?
— Еще час, но я не так давно видела в коридоре Гидеона, и он сказал, что ты будешь обедать у себя в комнате. И завтракать завтра утром тоже.
— Чего это ради?
— Ради выздоровления. Он сказал, что ты не спустишься вниз, пока окончательно не поправишься. — Лилли слегка нахмурилась, вспоминая. — И он был в этом весьма непреклонен.
— Это нелепо. Он не может сослать меня, как какую-то…
— Ты бы предпочла спуститься к обеду?
Уиннифред открыла рот. Потом закрыла его и покачала головой.
— Так я и думала. — Лилли взяла подругу под руку. — Идем, добудем тебе что-нибудь поесть. Хочу испробовать сонетку в твоей комнате.
Глава 25
Прошло почти два дня, прежде чем Уиннифред снова почувствовала себя здоровой. Ну, на самом деле полтора дня, но она притворялась из страха сидеть за одним столом с леди Гвен.
Фредди, может, и дольше помедлила бы, но, просидев полтора дня в четырех стенах своей комнаты, не в состоянии выйти никуда, кроме покоев Лилли, она уже просто умирала от скуки.
