Почему он отвернулся от нее? Почему он, не глядя, швырнул ей одеяло, а потом поспешил уйти? Эви уже начала беспокоиться о том, куда он подевался и когда вернется.
Может быть, ей следовало отправиться следом за ним? Может быть, ей не стоит терять времени и пойти за ним прямо сейчас?
Но тут она представила себе, как опозорится в его глазах, если войдет в лес, споткнется обо что-нибудь в темноте и упадет, а потом примется звать Мак-Алистера на помощь.
Она как раз раздумывала над тем, не лучше ли будет походить вокруг остатков костра, чтобы снять напряжение, когда до слуха девушки донесся треск сучьев. Эви медленно (в конце концов, она ведь делала вид, что крепко спит) повернула голову в ту сторону. Прищурившись и напряженно вглядываясь в темноту, она заметила Мак-Алистера, который собирал сухие ветки на опушке.
Он направился к ней, и она отвернулась и закрыла глаза. Ей хотелось знать, не надоело ли ему важничать с ней, но потом решила промолчать — особенно после того, как он опустился на землю. Он сидел так близко, что она слышала каждый его вдох. Если перевернуться на спину, то она сможет коснуться его рукой. Эви едва не застонала, настолько сильным было желание сделать так. Но еще сильнее она хотела, чтобы первым протянул руку именно он.
— Эви? — негромко окликнул ее Мак-Алистер, и от неожиданности она едва не подпрыгнула на одеяле.
— Да?
Она поморщилась оттого, как жалко и безнадежно прозвучал ее голос.
— Джеймс. Меня зовут Джеймс.
— Вот как? — Святой Боже, этот мужчина точно со странностями. — Я могу… я могу называть вас Джеймс?
— Нет. Моего отца тоже звали Джеймсом.
— Значит, остается только Мак-Алистер.
Он не протянет к ней руку, чтобы коснуться ее, поняла Эви, но, по крайней мере, он не был с ней холоден и не сердился на нее. Кажется. Что ж, так тому и быть. Утомленная, она закрыла глаза и сама не заметила, как заснула.
9
Солнце еще не выглянуло из-за верхушек деревьев, когда Эви проснулась. Его лучи пробивались сквозь листву и ветки, бросая длинные прямоугольники света на землю и траву на опушке. С трудом разлепив слипающиеся глаза, она взглянула на одеяло, на котором спал Мак-Алистер, и обнаружила, что он исчез.
Она медленно приподнялась, поморщившись от боли в ноге — отлежала, должно быть… И тут же поняла, что у нее болит и ноет все тело.
— Мак-Алистер?
Ответом ей послужил шорох листьев за спиной. Обернувшись, Эви увидела Мак-Алистера, который как раз вышел на опушку из-за деревьев, держа в одной руке на кукане из ивового прутика двух больших рыбин.
Она протерла глаза, безуспешно пытаясь прогнать сон.
— Где вы их взяли?
— В ручье. Поймал.
Эви не заметила в руках у него ни удочки, ни сачка.
— Чем же, позвольте узнать?
Мак-Алистер вытянул свободную руку и пошевелил пальцами.
— О, этого не может быть, — рассмеялась Эви.
Не мог же он поймать рыбу голыми руками? Она стала смотреть, как он опустил свой улов на землю рядом с костром и поворошил угли.
— Или это правда?
Уголки его губ дрогнули и поползли вверх.
— Могу показать вам, если хотите.
— Что, прямо сейчас'?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, в коттедже. Там есть ручей.
— Вы уже бывали там?
— Нет. Еще в Халдоне я попросил мистера Хантера нарисовать карту.
— Понятно. — Эви не сдержалась и зевнула во весь рот. — Там красиво?
Он поднял на нее глаза.
— Это ведь не картина. Скорее, набросок окрестных городков с ориентирами и зданиями.
Разумеется, иначе и быть не могло. Чего она ждала — подробных рисунков всех комнат, помещений и окружающего сада, выполненных акварелью? Эви недовольно поморщилась.
— С утра я сама не своя. Мне больше подходит вечер и ночь. В Лондоне…
Эви вдруг умолкла на полуслове, вспомнив события прошедшей ночи.
То, что она могла забыть о них, лишний раз доказывало, что ее никак нельзя было назвать ранней пташкой.
Святые небеса, он же поцеловал ее! А она поцеловала его в ответ. Восторг смешался с тревогой. Должна ли она сказать что-либо — о том, что случилось между ними? А он, что сделает он? Промолчит или…
Он с размаху ударил рыбину о большой плоский камень и вытащил из-за пояса нож.
— Так что там насчет Лондона?
Ясно. Он ничего не скажет.
— Я… нет, ничего.
Разочарование почти полностью вытеснило восторг. Неужели случившееся стало для него настолько ничего не значащим событием, что он попросту забыл о том, что было между ними совсем недавно? Или же дело в том, что чувства, которые испытала она — радостное возбуждение, волнение и очарование, — не коснулись его? Думать об этом было унизительно, а, поскольку Эви не привыкла к унижению, она постаралась отогнать от себя эти мысли.
Он вел себя как джентльмен, только и всего. Хорошо воспитанный мужчина никогда не напомнит женщине о том, что можно расценивать как ее нравственное падение, пусть даже минутное. И не имеет никакого значения, что джентльмен ни за что не стал бы целовать ее вообще, сейчас он был таковым — и точка. Откровенно говоря, она должна быть ему благодарна. Он спас ее от чудовищного заблуждения и неловкости, не говоря уже о глупых девичьих мечтах.
Мак-Алистер сам заявил ей, что она предназначена другому, не так ли? В ее понимании это было равносильно, что он сказал бы ей: «Извините, нет, благодарю вас». Значит, его поведение, вместе с этой нарочитой забывчивостью, свидетельствовало о том, что он стремился сорвать лишь несколько случайных поцелуев. И, пожалуй, ей стоит хорошенько запомнить это.
Напустив на себя деланное равнодушие, она вновь взглянула на принесенную им рыбу.
— Уит и Алекс будут поражены, когда узнают, что…
Эви опять умолкла, когда он принялся чистить свой улов. Мак-Алистер поднял голову.
— Вы что, никогда не видели, как потрошат рыбу?
— О да, видела. Много раз. — Она старательно избегала смотреть на него и на то, что он делает. — Уит с Алексом часто ходят на рыбалку. Эта привычка осталась у них с детства. — Эви вновь недовольно скривилась. — Мальчишки часто играют со всякой гадостью.
— Они подбрасывали эту гадость вам в постель, верно?
— Рискуя нарваться на гнев управляющего? — Эви рассмеялась и покачала головой. — Нет, они предпочитали гоняться за нами по двору, привязав к концу палки голову и… внутренности.
— Вздорные маленькие мальчишки. — Мак-Алистер улыбнулся и потянулся за второй рыбой. — Но вы всегда находили возможность отплатить им той же монетой. Или я не прав?
