— Подозреваю, так оно и есть. — Он с силой провел костяшками пальцев по своей скуле, не сводя с нее глаз. — Я не привык к долгим разговорам.
Эви вдруг поняла, что он чувствует себя не только непривычно, но и крайне неуютно. В ее душе проснулись угрызения совести, и пальцы рук ее зашевелились, бесцельно разглаживая складки ткани.
— Да, конечно. Простите, что заговорила об этом, но так дальше продолжаться не может.
Он коротко кивнул головой в знак согласия:
— Я постараюсь быть более красноречивым.
— Благодарю вас, — улыбнулась она.
Он не улыбнулся в ответ.
— Взамен вы обещаете строго придерживаться правил безопасности, которые я установил.
— Я… я буду их придерживаться… но оставляю за собой право пожаловаться.
— Справедливо, — согласился Мак-Алистер, и на это раз по губам его скользнула легкая улыбка. Он встал и протянул ей руку. — Вам нужно отдохнуть. Завтра нам предстоит долгий и трудный день.
Эви отчаянно нуждалась во сне даже в том случае, если бы завтра им не предстояло ничего более утомительного, чем провести весь день в приятной полудреме. Она не могла припомнить, когда чувствовала себя настолько уставшей. Пока Мак-Алистер гасил свечи, она забралась в постель, с умиротворенным вздохом ощущая свежесть простыней и пуховую мягкость подушек. Она уже укрылась одеялом до подбородка и смежила веки, когда он взял с кровати второе одеяло, сложенное у нее в ногах, и расстелил его на полу.
Она озадаченно нахмурилась.
— Что это вы делаете?
— Стелю себе постель.
Мысль о том, что он будет спать на жестком деревянном полу, пока она будет блаженствовать на огромной пуховой перине, не доставила ей удовольствия. Это показалось Эви ужасно несправедливым и даже нелепым, учитывая, что прошлую ночь они провели едва ли не в объятиях друг друга.
— Вам нет никакого смысла спать на полу, когда на кровати полно места.
— Меня вполне устроит пол.
Он взял подушку и швырнул ее на одеяло, расстеленное на полу.
— Если вас беспокоит моя близость, то позволю себе заметить, что минувшей ночью…
— Я помню, — прорычал он.
Эви прикусила губу, обиженная его реакцией, но отнюдь не собираясь сдаваться.
— Есть такие дома, где вся семья спит в одной кровати — если им повезло и она у них есть. Дети, мать, отец…
— Мать и отец. Они женаты.
— Конечно. Но на сегодняшнюю ночь это касается и нас. Более того, что, если к нам войдет кто-либо из слуг?
— Дверь заперта.
— Да, но у прислуги есть ключи, не правда ли? Кроме того, ведь это в порядке вещей, когда утром приходит слуга, чтобы…
— Они обязательно сперва постучат.
— Но что будет, если вы не проснетесь, а…
— Я проснусь.
Возражать против подобной самоуверенной наглости было решительно невозможно.
— Но что, если… Разве не может случиться так, что вы…
Эви отчаянно старалась придумать еще какую-нибудь причину, по которой ему непременно нужно лечь в постель.
Мак-Алистер подошел к кровати вплотную и заговорил. Голос его прозвучал необычайно мягко, в нем чувствовалась несвойственная ему доселе нежность.
— В чем дело, Эви? Вам страшно? Чего вы боитесь?
Она метнула на него уничтожающий взгляд. Ах, как удобно было бы сказать ему, что да, она боится, очень боится, но…
— В данный момент меня более всего беспокоит то, что вы не выспитесь как следует, проснетесь злым и раздраженным и у вас будет болеть все тело. А из злого и раздраженного человека получается крайней неприятный попутчик.
— Да, это мне известно, — сухо ответил он.
Эви скрыла зевок за улыбкой. Это был камешек в ее огород, и она заслужила его. Но он должен знать правду, решила она. Ей не было никакого смысла притворяться и лицемерить. Она и сама толком не понимала, почему ведет себя именно так. Разве что признать, что ее беспокойство о нем слишком уж смахивает на неравнодушную заботу, а Эви боялась, что это сделает ее уязвимой.
Она принялась рассеянно ковырять пальцем маленькую дырку в одеяле.
— Мне не нравится мысль о том, что вы будете спать внизу, на жестком и голом полу, тогда как вся эта мягкая роскошь здесь, наверху, достанется мне одной.
— Хотите поменяться местами?
— Нет, — ни секунды не раздумывая, ответила она. — Ведь это не я проявляю ослиное упрямство.
Губы Мак-Алистера сложились в легкую улыбку.
— Вас действительно волнует такой пустяк?
Она вновь кивнула, старательно отводя глаза.
— Да, волнует.
Мак-Алистер не вздохнул в ответ, но заколебался, отчего она заподозрила, что ему очень хочется это сделать. А ведь это было почти и одно то же! С явной неохотой он наклонился, подобрал с пола подушку и одеяло и вернул их на постель.
— Подвиньтесь и отвернитесь. И спите.
Эви не стала протестовать против двусмысленного намека на то, что у нее могли быть другие планы на сегодняшнюю ночь, кроме как просто спать. Откровенно говоря, она не стала бы возражать против того, чтобы заняться чем-нибудь еще — например, поцеловать его, — хотя и не планировала ничего подобного. Сколь бы привлекательной ни казалась ей мысль о том, чтобы поцеловать Мак-Алистера, сейчас Эви слишком устала, чтобы всерьез задуматься над тем, как бы превратить теорию в практику.
Она молча отодвинулась на край кровати и повернулась к нему спиной. Матрац прогнулся под тяжестью его тела, когда он присел на постель.
— Постарайтесь выспаться хорошенько, — посоветовал он голосом, который донесся, как ей показалось, откуда-то издалека. — Мы выезжаем с первыми лучами солнца.
Эви скорчила рожицу подушке. Ну почему людям обязательно нужно выезжать на рассвете?
— А что плохого в том, чтобы выехать со вторыми или третьими лучами? — пробормотала она.
— Прошу прощения?
— Ничего. Спокойной ночи, Мак-Алистер.
Эви заснула еще до того, как услышала его ответ.
Мак-Алистер лежал, вслушиваясь в ровный шум дождя и последние, отдаленные раскаты грома. По его расчетам, время приближалось к четырем утра, значит, ему удалось поспать около трех часов.
Скрип половиц в коридоре разбудил его, вырвав из состояния легкой полудремы. Это был всего лишь припозднившийся постоялец, но удостовериться в этом все равно не мешало — как и в случае с таким же скрипом часом ранее и с голосами во дворе за час до него.
Прошлой ночью, в окружении знакомых звуков леса, Мак-Алистеру спалось намного лучше. И расстояние между ним и Эви было чуточку больше. Не успев толком заснуть, девушка повернулась к нему лицом и перекатилась на его край кровати. У него не хватило духу разбудить ее, а перебираться на другую сторону постели, оставив ее напротив двери, не было ни малейшего желания. Но и заснуть, когда ее ноги касались его ног, а на подушке, всего в нескольких дюймах от него, покоилось ее милое личико в ореоле волшебного запаха ее волос, он тоже не мог. А она оказалась соней, отметил он про себя. Переместившись на его край матраца, она больше не пошевелилась, разве что обняла подушку обеими руками.
