— Здесь поблизости есть нечто вроде деревушки. Тут недалеко. — Он привязал поводья лошадки Эви к седлу своего жеребца. — Вам придется прикрыть лицо.
— Я не стану, ни за что не стану надевать эту ужасную накидку…
Эви растерянно умолкла, когда Мак-Алистер достал из переметной сумы что-то темное и длинное и протянул ей.
— Ой!
Это оказалась опять-таки накидка с капюшоном, но она отличалась от той дурно пахнущей и плохо сидящей шерстяной тряпки, как небо от земли. Темно-коричневая, с отливом, легкая, мягкая и чистая… она сама просилась в руки.
Эви пощупала материал.
— Какая прелесть! Откуда она у вас?
— Я купил ее в Рэндсуите. Вместе с провизией на дорогу.
— О, вы могли бы, по крайней мере, хотя бы предупредить меня. — Эви полезла в свою переметную суму за кошелем с монетами. — Я должна вам…
— Спрячьте свои деньги.
Она перестала рыться в седельной сумке и подняла на него глаза.
— Но она же очень хорошего качества. И стоить должна целое…
— Я же сказал — мне не нужны ваши деньги.
Эви недоуменно приподняла брови, не обращая никакого внимания на его резкий тон.
— Леди не может принимать от джентльмена в подарок предметы одежды.
— Вас это беспокоит?
— Не особенно, учитывая обстоятельства.
Если ему претит взять у нее деньги, что ж, она не станет настаивать. Кроме того, это ведь не его деньги, скорее всего. Он же отшельник, а отшельники вряд ли могут похвастать финансовым благополучием. Так что, пожалуй, это Уит дал ему некоторую сумму, перед тем как они уехали из Халдона. Она осторожно набросила пелерину на плечи.
— В таком случае примите мою искреннюю благодарность. Это очень любезно с вашей стороны. Боже, какая прелесть, никакого сравнения с той, прежней.
Он коротко кивнул, что она истолковала как «всегда рад услужить», а потом вскочил на своего коня и протянул ей руку. Эви недоуменно уставилась на нее.
— Э-э…
— Вам разве не нужна помощь?
— Помощь? — Она перевела взгляд с руки на его лицо. — В чем?
— Чтобы сесть на коня. Или вы собираетесь идти пешком?
А ведь она и впрямь собиралась. Кажется, именно так полагается поступать, когда ваша лошадь охромеет?
— Вы говорили, что деревня недалеко.
— Недалеко, если ехать верхом. Всего каких-нибудь четыре мили.
— Да?
И Эви позволила ему подсадить себя в седло позади него.
13
Оказавшись в седле позади Мак-Алистера, Эви испытала странные и противоречивые чувства. К восторгу, охватившему ее, примешивались неловкость и страх. Без поводьев ей было неуютно и, кроме того, не видно, куда они направляются, если только она не прижималась к Мак-Алистеру сзади, чтобы заглянуть ему через плечо. Но столь близкое соседство с Мак-Алистером несло в себе и восхитительное ощущение интимности, от которого у нее заходилось сердечко. Коленями она касалась его ног, а руками держалась за полы его сюртука. У нее мелькнула мысль о том, что ей стоит, быть может, обхватить его руками за талию, но она тут же отказалась от этой идеи, решив, что у нее попросту не хватит мужества. Ведь тогда она прижмется к нему грудью, а голову положит ему на плечо. Но мысль казалась ей чертовски заманчивой. Перемена положения означала бы, что она придвинется к нему на пару лишних дюймов, только и всего. Но, поскольку двигались они неторопливым, прогулочным шагом и она лишалась возможности сделать вид, будто прижалась к нему из страха упасть, эти самые дюймы служили некоей демаркационной линией между восхитительным и волнительно опасным.
Смелости, равно как и толики здорового нахальства, ей было не занимать, но переступить черту, отделявшую ее от волнительно опасного поведения, Эви все-таки не решилась.
Мак-Алистер слегка повернул голову и заговорил, обращаясь к ней:
— Мы почти на месте.
Она заглянула ему через плечо и заметила слабый дымок, поднимавшийся вдали над покатым холмом.
— Перед тем как мы въедем в деревню, опустите капюшон пониже, — распорядился Мак-Алистер. — Не открывайте лицо и молчите.
Эви откинулась назад, выразительно закатив глаза, хотя он и не мог этого видеть.
— Да. Да, конечно.
— Я прошу вас дать мне слово, Эви, что вы выполните мою просьбу.
— А вот и не дам, — легко и беззаботно откликнулась она.
Он резко остановил коня и развернулся в седле, чтобы взглянуть на нее. Поскольку на лице его читалось удивление, а не обычная высокомерная холодность, Эви решила не обижаться.
Она пожала плечами.
— Обещание, данное второпях, без того, чтобы тщательно обдумать его, легко нарушать.
— Очень хорошо.
Он отвернулся, не добавив более ни слова. А затем поверг ее в полнейшее недоумение тем, что остался сидеть неподвижно, как истукан, глядя прямо перед собой.
— И что это мы делаем? — полюбопытствовала Эви спустя некоторое время.
— Ждем, пока вы все тщательно обдумаете.
Она провела языком по губам, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.
— А что будет, если после тщательного обдумывания я все-таки откажусь дать слово?
— Мы подождем, пока вы не обдумаете все еще раз.
— Так я и знала, — рассмеялась Эви. Она ничего не могла с собой поделать. — Мак-Алистер, это же нелепо.
Он вновь обернулся к ней.
— Вы дадите мне слово.
— Я не хочу ничего вам обещать. В этом уравнении слишком много переменных и слишком много причин, которые могут вынудить меня нарушить данное вам слово.
— Например?
Хороший вопрос. Проклятье.
— Что, если… что, если я увижу, как на нас несется взбесившийся бык?
— Это будет какой-то волшебный бык, которого сможете увидеть только вы одна?
— Я… — Что кроется за этим вопросом? — В общем, ему совсем необязательно быть волшебным…
— А как иначе я смогу не увидеть пятисоткилограммовое животное, мчащееся прямо на нас?
— Пример неудачен, — признала девушка. — А что, если я замечу какую-нибудь подозрительную личность, шныряющую поблизости, и…
— Толкните меня локтем и покажите на него.
Здравое решение. Черт бы его побрал.
— Очень хорошо, а что, если… если…
С видом величайшего терпения Мак-Алистер ждал, пока она тщетно ломала голову над возможными случайностями. К вящему разочарованию, Эви так и не смогла вообразить ситуацию, которую нельзя было бы разрешить толчком локтя или кивком головы.
