На обратном пути они внимательно осматривали окружающую местность — маршруты возможного наступления и отхода, укрытия, точки, с которых можно вести наблюдение, — но не обнаружили ничего необычного. Вывод напрашивался сам собой — либо их противник не последовал за ними в Саффолк, либо он укрылся где-то в другом месте. Им не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать и ждать.
Тягостное ожидание действовало ему на нервы. Будучи человеком действия, Мак-Алистер страстно мечтал о том, чтобы в одиночку выследить преследователя Эви и покончить с ним. Более того, хотя он и не говорил об этом вслух, его изрядно раздражал тот факт, что его не включили в число охотников. И мысль о том, что безопасность Эви отныне находится в чужих руках, приводила его в бешенство. Рассеянно разминая шею, натертую слишком туго затянутым галстуком, Мак-Алистер двинулся по коридору первого этажа. Но у приоткрытых дверей библиотеки он остановился, краем глаза уловив легкое движение в комнате.
За небольшим письменным столом, спиной к окну, сидела Эви, и послеполуденное солнце ласково золотило копну ее светло-каштановых волос. Сердце замерло у него в груди. Так бывало всегда, стоило ему увидеть ее. Не подозревая о его присутствии, девушка задумчиво водила кончиком пера по пухлой нижней губке. Этот жест показался ему достойным обожания и… чувственно эротическим. Мак-Алистер заставил себя опустить взгляд, который тут же зацепился за вырез ее платья, когда она подалась вперед, чтобы написать что-то. Все прочие мысли мгновенно вылетели у него из головы. Его глазам предстал кусочек нежной запретной плоти цвета слоновой кости, верхушки мягких полушарий полных грудей и глубокая соблазнительная ложбинка между ними. Он тут же представил, как исследует эту впадинку языком, неторопливо и тщательно.
Подавив уже готовый сорваться с губ сладостно-болезненный стон, Мак-Алистер стиснул зубы и задышал через нос, стараясь вернуть себе хотя бы некоторое подобие самообладания. Несколько успокоившись и придя в себя, он поднял взгляд и вперил его в поверхность стола, заставляя себя не отводить от нее глаз.
Кажется, Эви что-то писала в бухгалтерской книге, но отсюда, от дверей, рассмотреть это наверняка было невозможно. Да и зачем такой женщине могла понадобиться какая-то бухгалтерская книга, скажите на милость? Снедаемый любопытством, он бесшумно пересек комнату и заглянул ей через плечо.
На столе перед девушкой действительно лежал раскрытый гроссбух.
— Что вы делаете?
Эви испуганно вздрогнула, выронила перо и едва не упала со стула.
— Господи Боже мой!
— Простите, я, кажется, напугал вас?
Мак-Алистер понял, что задал идиотский вопрос, еще до того, как договорил его.
Негромко и нервически смеясь, Эви растирала грудь ладошкой, словно хотела, чтобы сердцебиение поскорее вернулось в норму.
— Разумеется, вы меня напугали! Вы ходите совершенно неслышно, как большая кошка.
— Старая привычка.
Она склонила голову к плечу.
— Интересно, откуда бы у отшельника могла взяться такая привычка? Или вы и кроликов ловите голыми руками?
— Запросто, — ответил он, отчасти из желания заставить ее улыбнуться, а отчасти — чтобы избежать ответа на первый вопрос.
Эви рассеянно выбила пальцами дробь на поверхности стола.
— Вы очень быстро вернулись из своей поездки.
— Меня не было несколько часов.
— В самом деле? — Взгляд ее метнулся к часам на каминной полке. — Уже пять часов пополудни? Этого не может быть!
— Увы, — ответил Мак-Алистер, слегка уязвленный тем, что она даже не заметила его отсутствия.
Девушка озабоченно нахмурилась.
— Я хотела закончить одно дело до ужина. И мне это почти удалось.
— У вас еще есть время. Кристиан пока даже не начинал…
Эви отрицательно покачала головой.
— Перед вашим отъездом сегодня я договорилась с ним о том, что мы поменяемся ролями. Так что нынче вечером — моя очередь готовить ужин.
— У вас еще есть время, — повторил он и кивнул на письменный стол. — Чем вы заняты?
— А-а, — она перевела взгляд на свою бухгалтерскую книгу. — Я составляю балансовые счета группы, с которой работаю.
— И для этого вы ведете бухгалтерскую книгу?
— Разумеется. Для того чтобы перевезти женщину, да еще с детьми, из одного места в другое, требуются немаленькие деньги, в расходовании которых необходимо отчитаться и свести баланс.
Мак-Алистер ненадолго задумался.
— Откуда берутся эти деньги?
— Отовсюду, в общем. Главным образом, от частных и анонимных пожертвований.
— И вы тоже принимаете в этом участие?
Девушка равнодушно пожала плечами.
— Да, я тоже вношу свою посильную лепту.
В переводе на обычный язык это означает — так много, сколько могу, решил он. Из-за ее плеча он видел, как Эви переворачивает страницы гроссбуха, смотрит на столбики цифр и выводит итоговые суммы с легкостью необыкновенной, ничуть не теряясь и лишь иногда морща лоб.
— Будь я проклят!
Девушка перестала писать и взглянула на него.
— Вы только что выругались, Мак-Алистер, если я не ослышалась.
Он и впрямь выругался.
— У вас получается очень легко и быстро. Как вы это делаете?
— Не знаю, право слово. Вычисления всегда давались мне легко.
Легко — это не то слово, подумал он про себя. Он встречал мужчин, которые всю жизнь посвятили математике. Так вот, ни один из них не был способен с такой скоростью складывать и вычитать цифры в столбиках на всю страницу.
— Тогда почему.
От двери прозвучал голос мистера Хантера:
— Ага! Мак-Алистер. Ну, что интересного вы имеете сообщить?
Мак-Алистер отрицательно покачал головой, изрядно недовольный и тем, что его прервали, и появлением нового действующего лица.
— Собственно, так я и предполагал, — сказал мистер Хантер, прежде чем обратиться к Эви: — Миссис Саммерс сообщила мне, что вы очень недурно играете в шахматы, мисс Коул. Могу я предложить вам партию?
— Боюсь, что сейчас ничего не выйдет, — с извиняющейся улыбкой отказалась Эви. — С-совсем скоро мне п-предстоит приготовить ветчину на ужин. Я поменялась обязанностями с Кристианом.
— Что ж, тогда в другой раз.
— Да, несомненно. — Эви вновь постучала пером по столу. — А вы, значит, хороший игрок?
— Лучше не бывает.
Он одарил ее самодовольной и лукавой улыбкой, после чего поспешил удалиться, прежде чем она успела оспорить его заявление.
Его глупая выходка заставила Эви рассмеяться, и Мак-Алистер ощутил одновременно и удовольствие, и раздражение. Ему нравилось слушать ее смех, но он был не в восторге, оттого что причиной ее веселья стал мистер Хантер.
