— Я совершенно не понимаю этого мужчину, — сказала она.
— Мистера Хантера? — Лиззи взяла ее под руку, и они направились к дому. — Что непонятно?
— Что он за человек. Чего он хочет. Почему он… — Она не закончила фразу и посмотрела на Лиззи. — Он всегда проявляет такую заботу о тебе?
Лиззи остановилась и широко распахнула глаза:
— Прошу прощения?
— О, я не имела в виду что-либо предосудительное. Я… — Ужасная мысль пришла ей в голову. — Я не должна подразумевать ничего предосудительного… не так ли?
Каким-то образом Лиззи удалось распахнуть глаза еще шире. От удивления она даже слегка приоткрыла рот, а потом спросила:
— Я и мистер Хантер? Как вы могли такое подумать?
— Мне жаль. Правда. — Мысль была совершенно непрошеной, и ей теперь было и стыдно, и неловко. — Просто… ну, он был очень вежлив с тобой сейчас.
Лиззи чуть вскинула подбородок:
— И что в этом плохого?
— Ничего. — Господи, это не улучшило ситуацию. — Просто… он не вежлив со мной. Я думала, он так ко всем относится.
Лиззи расслабилась:
— А! Он нелюбезен с вами?
— Нет, не то чтобы нелюбезен. Я не так выразилась. Просто не так почтитёлен. Вы… друзья?
На лице Лиззи теперь читалось любопытство:
— Это бы обеспокоило вас, не так ли?
Кейт почувствовала, что теперь уже ее подбородок задрался:
— Нет.
Лиззи изучала ее лицо некоторое время, потом понимающе кивнула:
— Да. И не имеет никакого значения, что я камеристка.
— Это бы меня не обеспокоило, — твердо произнесла Кейт и двинулась к дому шагом, совсем не подобающим леди.
Лиззи пошла рядом:
— Обеспокоило бы и… — Она замолчала и засмеялась. — У меня ощущение, что нам снова по восемь.
Кейт ухватилась за возможность сменить тему:
— Так что, мне следует дергать тебя за волосы, пока ты не признаешь, что я права?
— Вы никогда не дергали меня за волосы, — ответила Лиззи, фыркнув.
— Нет, но я помню, что ты как-то дергала меня. Давно пора отомстить.
— До сих пор удивляюсь, что ваш брат не выпорол меня ремнем за это, — прокомментировала Лиззи, драматично поморщившись.
— Уит никогда бы никого не порол ремнем, по крайней мере ребенка. Но тебя отослали спать без ужина, если я не ошибаюсь.
Лиззи улыбнулась:
— Вы пытались выкрасть для меня кусок ростбифа.
— Правда? — пробормотала Кейт, вспоминая. Она положила мясо в салфетку, а салфетку засунула в рукав. — Глупая идея.
— Подливка действительно все испортила. Эви меньше пострадала, взяв булочку с маслом.
— Эви хитрее. Где она ее спрятала как ты думаешь?
— Я не спрашивала.
— И это хорошо, — заключила Кейт, когда они входили в каменный особняк через черный ход.
Также было хорошо то, что они оставили тему взаимоотношений Лиззи с мистером Хантером.
Кейт не хотела думать о том, что мысль о дружбе мистера Хантера с Лиззи вызвала у нее минутное неконтролируемое неудовольствие. И это неудовольствие не имело ничего общего с суждением, что джентльмен не должен поддерживать дружеские отношения с прислугой.
Глупое правило, но мнению Кейт, но причиной такого необычного мнения было то, что она росла среди открытых и на удивление демократичных женщин. Был ли таким же мистер Хантер? Поэтому он был так учтив с Лиззи? Конечно, вовсе не обязательно, чтобы его воспитывали женщины. Мужчины могли быть такими же демократичными, как и женщины.
Задумавшись и рассеянно отбивая пальцем по юбке ритм прекрасного концерта для скрипки, который звучал в ее голове, когда они вошли в дом, она шла за Лиззи к парадному входу.
Какими бы положительными ни были политические и социальные воззрения мистера Хантера, она все равно не доверяла ему. Был ли он учтив с Лиззи или нет, были ли его волосы взъерошены или нет, он все еще оставался мужчиной слишком опрятным и очаровательным, мужчиной, которому нравилось приводить ее в замешательство. И раз она не доверяла ему, она должна была держать под контролем и свой интерес к нему, и свою реакцию на его темный взгляд, и…
Мелодия стала сбивчивой, замедлился темп. Она ударилась бедром обо что-то твердое и посмотрела вниз как раз вовремя, чтобы увидеть, как со столика, на который она натолкнулась, опрокидывается ваза. Она протянула к ней обе руки, но поймала ее Лиззи.
— О господи! — прошептала Кейт, когда Лиззи спокойно поставила вазу на место. — Спасибо, Лиззи.
— Пустяки.
— Но если бы она разбилась и мама узнала.
Через год после того, как интенсивное обучение координации движений, которое должно было сделать Кейт менее неуклюжей, хоть чуть-чуть, не дало никакого результата, леди Терстон потеряла всякую надежду, что ее единственная дочь может быть такой грациозной, какой должна быть единственная дочь графини. Но это не помешало бы ей отчитать Кейт за разбитую вазу хозяина дома.
— Я бы очень хотела, чтобы лорд Брентворт держал окна в доме открытыми, — вздохнула Кейт.
— Чтобы вы могли слышать шум волн? — догадалась Лиззи.
Она была одной из немногих, кто знал о музыке, которая иногда звучала в голове Кейт, и единственным человеком, кто знал о способности моря заглушать ее. Учитывая болтливость Лиззи, как ей удалось держать это в секрете более десяти лет, оставалось загадкой.
Кейт кивнула и вздохнула, и они пошли по коридору дальше.
Лиззи смахнула соринки со своего передника.
— Ну, мы можем, по крайней мере, держать окна приоткрытыми в вашей комнате. И в моей, смежной с вашей. Это должно помочь…
— Тебе не нужно держать твои окна открытыми, если ты не хочешь, Лиззи.
— Я не возражаю.
— Не в этом дело. Дело в том, что ты предпочла бы.
— Я предпочла бы, чтобы вы ничего не опрокинули в обеих комнатах, — сухо сказала Лиззи.
Кейт хотелось верить, что она дала бы очень остроумный ответ на этот выпад, но, прежде чем ей была предоставлена возможность попытаться, они дошли до конца коридора, ведущего в фойе. Парадная дверь была открыта, и хотя подошедшая к двери служанка мешала Кейт видеть, кто был снаружи, она, к своему неудовольствию, услышала знакомое громкое хихиканье.
О нет!
Они с Лиззи остановились. Служанка отступила от двери, и Кейт увидела блестящие, искусно уложенные белокурые волосы.
О нет!
Служанка отошла в сторону и впустила в дом некую мисс Мэри Джейн Уиллори.
Кейт почувствовала, как у нее отвисла челюсть при виде этой леди.
