– Висенна! – воскликнул Корин. – Ну, признайся,
ты, случаем, не одурманиваешь меня своими чарами? Понимаешь, я страшно рад
нашей встрече, прямо-таки противоестественно рад! Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.
Не иначе как чары.
– Ты меня ждал.
– Ты чертовски проницательна. Видишь ли, я проснулся
ранехонько, гляжу, ты уехала. Как мило с ее стороны, подумал я, что она не
стала меня будить ради такой ерунды, как краткое прощание, без которого,
естественно, можно запросто обойтись. В конце концов, кто в теперешние времена
прощается либо здоровается? Все это не более чем предрассудки и чудачества.
Верно ведь? Ну, повернулся я на другой бок и снова уснул. Только после завтрака
вспомнил, что мне ведь надо было сказать тебе кое-что важное. Поэтому сел я на отвоеванного
коня и поехал напрямую.
– И что же ты намерен был мне сказать? Важное? –
спросила Висенна, подходя ближе и задирая голову, чтобы глянуть в голубые
глаза, которые прошлой ночью видела во сне.
Корин широко улыбнулся, показав ровные белые зубы.
– Дело деликатного свойства, – сказал он. – Так, в
двух словах не изложишь. Потребуется детальные пояснения. Не знаю, успею ли до
вечера.
– Ну, хотя бы начни.
– Это-то, собственно, самое сложное. Не знаю как.
– У господина Корина не хватает слов, – все еще улыбаясь,
покрутила головой Висенна. – Неслыханное дело! Ну, тогда давай сначала.
– Недурная мысль. – Корин сделал вид, что решил быть
серьезным. – Видишь ли, Висенна, прошло уже довольно много времени с тех
пор, как я мотаюсь в одиночестве…
– По лесам и дорогам, – докончила чародейка, закидывая
ему руки на шею.
Пестрокрылая птица, сидевшая высоко на ветке дерева,
раскрыла крылышки, взмахнула ими, подняла головку и сказала:
– Трррк твиит твииит.
Висенна оторвала губы от губ Корина, взглянула на птицу,
подмигнула:
– Ты была права. Это действительно дорога, с которой нет
возврата. Лети, скажи им…
Она замолчала, потом махнула рукой:
– Впрочем, нет, ничего им не говори…
Что-то кончается, что-то начинается
Всем молодоженам, но особенно двум из них.
Эта легенда, автором которой является Андреа Равикс, пылится
где-то на полках в библиотеке Нимуэ…
Глава 1
* Cos bif Konczy, Cos bif Zaczyna. Перевод с польского Е.П.
Вайсброта.
Солнце протиснуло свои огненные щупальца сквозь щели в
ставнях, пронизало комнату косыми, клубящимися от кружащейся пыли лучами,
разлило яркие пятна по полу и покрывающим его медвежьим шкурам, слепящими
розблесками заиграло на застежках пояса Иеннифэр. Пояс Иеннифэр лежал на
высоком башмаке со шнуровкой. Высокий башмак со шнуровкой покоился на белой
кофточке с кружевами, а белая кофточка с кружевами лежала на черной юбке. Один
черный чулок свисал с поручня кресла, вырезанного в виде головы химеры. Второго
чулка и второго башмака – со шнуровкой – нигде не было видно. Геральт вздохнул.
Иеннифэр обожала раздеваться быстро и размашисто. Приходила пора привыкать к
этому. Другого выхода не было.
Он встал, отворил ставни, выглянул в окно. Гладкую, как
зеркальное стекло, поверхность озера затягивал туман, листва прибрежных берез и
ольх искрилась росой, далекие луга покрывала низкая, плотная мгла, висящая
словно вуаль над самыми верхушками трав.
Иеннифэр пошевелилась под периной, что-то пробормотала.
Геральт вздохнул.
– Роскошный день, Иен.
– Э-э-э? Что?
– Роскошный день. Невероятно роскошный день. Он был удивлен:
вместо того чтобы ругнуться и накрыть
голову подушкой, чародейка уселась, свесив ноги, прошлась по
волосам пятерней и принялась искать на постели ночнушку. Геральт знал, что
ночнушка находится за спинкой кровати, там, куда Иеннифэр закинула ее вчера
ночью. Но не проронил ни слова. Иеннифэр не терпела подобных замечаний.
Чародейка негромко выругалась, отбросила ногой перину,
подняла руку и щелкнула пальцами. Ночнушка выпорхнула из-за спинки, размахивая
оборками словно кающийся дух, всплыла прямо в ожидающую ее руку. Геральт
вздохнул.
Иеннифэр встала, подошла к нему, обняла и куснула в плечо.
Геральт вздохнул.
Перечень того, к чему приходилось привыкать, был, казалось,
неисчерпаем.
– Ты хотел что-то сказать? – прищурилась чародейка.
– Нет.
– Ну и славно. Знаешь что? День действительно роскошный.
Прекрасная работа.
– Работа? То есть?
Прежде чем Иеннифэр успела ответить, они услышали внизу
высокий протяжный крик и свист. По берегу озера, расплескивая воду, галопом
мчалась Цири на вороной кобыле. Кобыла была чистых кровей и невероятно
роскошна. Геральт знал, что когда-то она принадлежала некоему полуэльфу,
который составил себе представление о беловолосой ведьмочке исключительно на
основании ее внешности и здорово ошибся. Цири назвала отвоеванную кобылу
Кэльпи. Так островитяне со Скел-лиге именовали грозного и зловредного морского
духа, порой принимавшего облик лошади. Имя идеально подходило для кобылы. Не
так давно некий хоббит, задумавший было Кэль-пи скрасть, убедился в этом весьма
болезненно. Хоббита звали Сэнди Фрогмортон, но после того случая к нему
прилипла кличка «Кочан цветной капусты», или – короче – просто «Кочерыжка».
– Когда-нибудь она свернет себе шею, – проворчала
Иеннифэр, глядя на наклонившуюся и поднявшуюся в стременах Цири, которая во
весь опор мчалась в ореоле водяных брызг. – Когда-нибудь эта помешанная,
твоя дочурочка, сломает себе шею.
Геральт обернулся и, не говоря ни слова, заглянул прямо в
фиолетовые глаза чародейки.
– Ну, хорошо, хорошо, – улыбнулась Иеннифэр, не опуская
глаза. – Прости. Наша помешанная дочурочка.
Она снова обняла его, крепко прижалась, снова поцеловала и
снова куснула. Геральт коснулся губами ее волос и осторожно спустил ночнушку с
плеч чародейки.
