Точка быстро приближалась. Я приподнял голову. В нормальных
условиях я, возможно, и не снизошел бы до того, чтобы обращать внимание на
приближающиеся темные точки, поскольку в нормальных условиях такие точки чаще
всего оказываются птицами. Но в Стране, в которой я временно пребывал, условия
нормальными не были. Летящая по небу темная точка при ближайшем рассмотрении
могла оказаться, например, роялем.
Однако статистика уже неведомо в который раз оправдала свой
титул царицы наук. Правда, приближающаяся точка не была птицей в классическом
этого слова понимании, однако и до рояля ей было далеко. Я вздохнул, поскольку
предпочел бы рояль. Рояль, если только он не летит по небу вместе с вращающимся
стульчиком и сидящим на нем Моцартом, есть явление преходящее и не раздражающее
ушей. Радэцки же – а это был именно Радэцки – умел быть явлением многошумным,
утомительным и несносным. Скажу не без ехидства: это в принципе было все, что
Радэцки умел.
* «De revolutinibus orbium…» – название труда Коперника.
– А нет ли у котов аппетита на летучих мышей? –
проскрипел он, накручивая круги над моей головой и моей веткой. – Так нет
ли у котов аппетита на летучих мышей, спрашиваю?
– Выметайся, Радэцки.
– Ах, какой ты вульгарный, Честер, хааа-хааа! Do cats eat
bats?* Так нет ли у котов аппетита на летучих мышей? И нет ли, случайно, у
летучих мышей аппетита на котов?
– Ты явно хочешь мне что-то сказать. Давай выкладывай и
удаляйся!
Радэцки уцепился коготками за ветку повыше моей, повис
головой вниз и свернул перепончатые крылышки, приняв тем самым более приятную
для моих глаз внешность мыши из антиподов.
– А я что-то знаю! – тонко пискнул он.
– Наконец-то! Природа безгранична в милости своей.
– Гость! – запищала мышь, изгибаясь словно
акробат. – Гость посетил Страну. Наста-а-ал весё-ё-ёлый дееень! У нас
гость, Честер! Настоящий гость!
– Ты видел собственными глазами?
– Нет… – Он смутился, пошевелил огромными ушами и смешно
покрутил блестящей пуговкой носа. – Не видел. Но мне об этом сказал Джонни
Катерпиллер.
* Едят ли кошки мышек? (англ.)
Несколько секунд меня не покидало желание как следует и не
выбирая выражений отчитать его за то, что он нарушил мою сиесту, распространяя
непроверенные слухи, однако я удержался. Во –первых, у Джонни «Блю»
Катерпиллера было множество изъянов, но склонность к безответственному трепу и
фантазированию не входила в их число. Во-вторых, хотя гости в Стране и были
явлением достаточно редким, как правило, будоражащим, однако же случались весьма
регулярно. Вы не поверите, но однажды к нам даже попал инка, вконец одуревший
от листьев коки или какой-то другой доколумбовой пакости. Вот с ним была
потеха! Он метался по округе, приставал ко всем, что-то излагал на никому не
понятном языке, кричал, плевался, брызгал слюной, угрожал всем обсидиановым
ножом. Но вскоре отбыл, причем навсегда, как и все. Отбыл эффектно, жестоко и
кроваво. Им занялась королева Мэб и ее свита, обожавшая именовать себя
Владыками Сердец. Мы называем их просто Червями. Les Coeurs*.
– Я полетел, – неожиданно известил Радэцки, прервав мои
размышления. – Лечу сообщить другим. О госте, стало быть. Ну, привет,
Честер.
Я растянулся на ветке, не удостоив его ответом. Он его не
заслужил. В конце концов, ведь котом был я, а он всего-навсего мышью, хоть и
летучей, тщетно пытающейся выглядеть миниатюрным графом Дракулой.
Что может быть хуже, чем идиот в лесу? Тот из вас, который
крикнул, мол, ничто, был не прав. Есть кое-что похуже, чем идиот в лесу. Это
кое-что – идиотка в лесу.
Идиотку в лесу – внимание, внимание! – можно узнать по
следующим приметам: во-первых, ее слышно на расстоянии полумили, во-вторых,
каждые три-четыре шага она неуклюже подпрыгивает, напевает, разговаривает сама
с собой, в-третьих, валяющиеся на тропинке шишки пытается пнуть ногой, но не
попадает ни по одной.
И наконец, заметив вас, возлежащего на ветке дерева,
восклицает «Ох!» и начинает на вас нахально пялиться.
– Ох! – сказала идиотка, задирая голову и нахально
пялясь на меня. – Привет, котик!
Я улыбнулся, а идиотка, хоть и без того болезненно бледная,
побледнела еще больше и заложила ручки за спину. Чтобы скрыть их дрожь.
* Сердца (фр.), то есть Черви (по форме символов на
червонных картах). ** Здравствуй, девочка (фр.).
– Добрый день, сэр котик, – пробормотала она, после
чего сделала книксен. Не скажу, чтобы очень уж грациозно.
– Bonjour, ma fille**, – ответил я, не переставая
улыбаться. Мой французский, как вы догадываетесь, имел целью
сбить идиотку с панталыку. Я еще не решил, как с ней
поступить, но не мог отказать себе в удовольствии позабавиться. А сконфуженная
идиотка – штука весьма забавная.
– Ou est chatte?* – неожиданно пропищала идиотка. Как вы,
несомненно, догадались, это не была беседа. Просто первая фраза из учебника
французского языка. Тем не менее – реакция любопытная.
Я поудобнее расположился на ветке. Медленно, чтобы не пугать
идиотки. Я уже упоминал, что еще не решил, как поступать дальше. Конечно, я не
боялся поссориться с Les Coeurs, узурпировавшими исключительное право
уничтожать гостей и резко реагировавшими, если кто-то осмеливается лишить их
этого права. Я, будучи котом, естественно, чихал на их исключительные права. Я
чихал, кстати сказать, вообще на все права. Поэтому у меня уже случались
небольшие конфликты с Les Coeurs и их королевой, рыжеволосой Мэб. Я не боялся
таких конфликтов. Даже провоцировал их всякий раз, как только у меня было к
тому желание. Однако сейчас я как-то особого желания не ощущал. Но свое
положение на ветке поправил. В случае чего я предпочитал завершить дело одним
прыжком, ибо гоняться за идиоткой по лесу у меня не было ни малейшего желания.
– Я никогда в жизни, – сказала девочка чуть дрожащим
голосом, – не видела улыбающегося кота. Такого, как ты.
Я пошевелил ухом, дав ей понять, что ничего нового она мне
не сказала.
* Где моя кошка? (фр.)
– У меня есть кошка, – сообщила она. – Мою кошку
зовут Дина. А как зовут тебя?
– Ты здесь гость, дорогая девочка. Так что вначале
представиться должна ты.
– О, прошу прощения. – Она сделала книксен и опустила
глаза. А жаль, поскольку глаза у нее темные и для человека очень
красивые. – Действительно, это было невежливо. Первой должна была
представиться я. – Меня зовут Алиса. Алиса Лидделл. Я оказалась здесь,
потому что вошла в кроличью нору. Вслед за белым кроликом с розовыми глазами. На
нем была жилетка. А в жилетном кармашке – часы.
