Но – внимание! Дальний Север и на сей раз эффективно
сопротивлялся агрессору, опять не дал себя покорить. Глухомань Caed Celiddon,
неприступные вершины и ущелья Каледонии и перевалы Грампианских гор,
самоотверженно обороняемые дикими племенами горцев, снова оказались непреодолимой
преградой. Как некогда кельты, так теперь легионы римских карателей, орлы
которых победоносно пронеслись через полмира, вынуждены были отступить перед
яростью и отвагой туземцев. Горцы с севера кидались в бой, размалеванные
боевыми красками, поэтому римляне стали называть их «пиктами» (крашенными).
Когортам пришлось отступать. Север остался свободным, но яростные «крашенные»
не ограничивались обороной. Нападали сами. Кусались так успешно, что в конце
концов римляне вынуждены были от них отгородиться. По своему обыкновению, они
воздвигли два вала (стены), отгораживающих римские владения и долженствовавших
удерживать пиктов в узде, не допуская их разбойничьих рейдов. В 122—127 годах
был воздвигнут «Вал Адриана» (Vallum Hadriani), пересекавший северную часть
Острова по линии теперешних городов Карлайл и Ньюкасл, а в 140—142 годах – «Вал
Антонина» (Vallum
Antoini) – на уровне теперешнего Эдинбурга*. К северу от
валов располагались пикты, к югу – Pax Romana.
Однако, как во всех римских провинциях, Pax Romana означал
не оккупацию, террор и угнетение, а прежде всего развитие и прогресс –
цивилизационный, хозяйственный, культурный. Британию разделили на четыре
провинции: Maxima Caesarensis, Flavia Caesarensis, Britannia Prima и Britannia
Secunda, столицами которых стали Londinium (Лондон), Lindum (Линкольн),
Corinium (Киренчестер) и Eburacum (Иорк). Провинциями управляли вице-префекты,
а всё в целом подчинялось префекту, то есть наместнику. Военная власть
находилась в руках двух войсковых начальников (преторов), один носил титул Dux
Britanniarum, базировался в Эбуракуме и осуществлял надзор над северными
фортами валов. Другой – Comes L'ttoris Saxonici, присматривал за безопасностью
побережья (от Портсмута до Уоша), где присутствовала угроза набегов со стороны
ютов и саксов.
В местах локализации давних кельтских caers, т.е. крепостей,
возникли очередные римские поселения, форты и укрепленные лагеря: Comulodunum
(Колчестер, давняя столица Кимбелина и Карактака), Dubris (Дувр), Venta
Belgarum (Винчестер), Isca (Карлеон на Аске), Isca Dumnoniorum (Эксетер),
Glevum (Глочестер), Aquae Sulis (Бат), Corstopitum (Кор-бридж), Deva (Честер),
Segontium (Карнарвон), Venta (Кар-вент), Luguvalium (Карлайл) и многие другие.
* Между заливами Ферт-оф-Клайд на западе и Ферт-оф-Форт на
востоке.
Римляне просидели в Британии четыреста лет. Очень долго. Но
в конце концов вынуждены были уйти. По простой причине: многие века они
захватывали и колонизировали другие народы и земли, столетиями приносили иным
нациям Pax Romana и силой навязывали ее. И наконец некто нежданный принялся
колотить рукоятью меча в их собственные двери. К стенам Roma Aeterna, Вечного
Города, уже подступали вестготы.
Исход римлян из Британии случился не вдруг. Римляне уходили
постепенно. И хоть последний римский легион покинул Остров в 407 году, в
Британии осталось немало римлян. Легионеры, владевшие землей, пожалованной за
хорошую службы, те, что обзавелись в Британии семьей, купцы. Ассимилировавшиеся
представители аристократии римской, связанные супружескими узами с аристократией
кельтской, породили новый правящий класс – британскую знать, которая уже во
времена Карактака одинаково бегло владела и латинским, и кельтским языками.
Но были и такие, кто приветствовал уход захватчиков. Ведь
очаги антиримского сопротивления тлели в Британии все четыреста лет оккупации.
Главы кланов, по примеру названной выше Боудикки, постоянно поднимали мятежи и
восстания. И хотя легионы стояли на Валу Антонина, тем не менее под самым носом
у Dux'a Britanniarum в горных районах Уэльса, в Дифеде и Гвинедде, в Ир-Видфе,
Регеде и Корнуолле власть Рима практически отсутствовала – тут по-прежнему
хозяйничали кланы и друиды. А когда римлян поубавилось, кланы незамедлительно
кинулись друг на друга. Началась долгая и упорная борьба за власть и господство.
Отсутствие римских легионов и воцарившийся хаос тут же
привлекли внимание соседей. На западных побережьях замелькали паруса ирландских
пиратов, в те времена именовавшихся скоттами. А с севера, форсируя покинутые
римлянами Валы Антонина и Адриана, хлынули на юг неистребимые пикты.
Сторонники проримской ориентации несколько раз обращались за
помощью к Империи, но в ответ слышали одно: «Провинция Британия Империю не
интересует. Британия – территория самоуправляемая и независимая, так что должна
сама разрешать свои проблемы. Помощь от Рима не придет. У Рима под завязку
других, более важных дел».
Этими «более важными» делами, как легко догадаться, были
готы Аларика, опустошавшие город. Империю, до недавних пор владевшую половиной
мира, сотрясали последние судороги. В 476 году Западная Римская империя пала и
больше уже не возродилась.
Впрочем, вернемся к Британии. В войне кланов и группировок
всплывает (около 441 – 442 годов) полулегендарная-полуисторическая фигура.
Воитель, клановый вождь, этакий «capo di tutti capi»*, который наверняка
захватил власть, вырезав или подчинив себе других претендентов. Имя его –
Вор-тигерн. Несомненно, бритт (достаточно обратить внимание на схожесть его
имени с именем Каттигерна – зятя Карактака), но вроде бы женатый на чистых кровей
римлянке, к тому же аристократке из рода Цезарей. Вортигерн одерживает победу
за победой. Он объединяет проримские и пробританские партии, добивается
серьезных успехов в войне с ирландцами, на какое-то время изгоняет за пределы
Вала Антонина пиктов, опустошающих север. Воистину, человек, ниспосланный самою
судьбою, которого так ожидала Британия. Вортигерн наводит порядок. Вортигерн
правит Британией.
И Вортигерн губит Британию – Британию бриттов. Как покажет
история – окончательно. Вортигерн становится британским Конрадом Мазовецким,
точнее сказать. Конрада Ма-зовецкого ничему не научила история с Вортигерном**.
Последствиями «изумительной» идеи князя было возникновение
на севере Польши могущественного тевтонского государства, потеря Западного
поморья, Гданьска и отсечение
Польши от моря, тяжкие трехсотлетние войны. Но одним этим
дело не кончилось. Тевтонский орден породил Восточную Пруссию, важную часть
Прусского королевства, впоследствии Германской империи, активного участника
всех разделов Польши. Так что можно смело предположить, что трагические для
Польши последствия идеи Мазовецкого тянулись до 1945 года, если, конечно,
исходить из того, что это уже конец.
