гиб, а пребывает на острове Авалон (варианты: в гроте
валлийских гор, у антиподов, среди эльфов, в провалах кратера Этна и т.п.).
Затем наступает «второй период развития» (1066 – 1140 годы).
После захвата Острова Вильгельмом Завоевателем, говорит Кэмпбелл, начинается
развитие поэзии бардов и век невероятной популярности их творчества.
Франко-норманны обожали бардов, и ни одно торжество в замке норманнского
вельможи не проходило без выступления барда. Теперь в Ар-туровскую легенду
проникло множество элементов кельтской мифологии и героических преданий.
Норманнские рыцари хотели слушать повествования о рыцарских подвигах паладинов
Круглого Стола, кельтские же барды, испытывая отсутствие материала, приписывали
рыцарям Артура деяния Кухулина, Финна сына Кумала, Диармуйда, Талиесина,
Гвидиона, Перидура, Ллеу Ллау Гифеса, Пуйла, Манавиддана – сына Ллира и других
богов и богатырей локальных ирландских и валлийских легенд, которые уже в то
время собирали и включали в «Мабиногион», валлийский «Справочник для начинающих
бардов». К этому факту мы еще обратимся. Сейчас же вернемся к хроникам,
поскольку второму из названных Кэмпбеллом периоду сопутствовало также развитие
легенды в рукописных передачах.
Именно в этот период возникли «Gesta Regum Anglorum»*,
написанная ученым монахом Уильямом Малмсберийским (1080 – 1143-й). Брат У ильям
(традиционно) описывает деяния Артура под Бадоном, но – внимание! – книга
одновременно содержит и первую в истории научную критику мифа. Уильям обращает
внимание на массу вымыслов и глупостей, которыми обрастает историческая и
достойная хвалы фигура короля Артура, и сурово осуждает выдумщиков и
сказочников. Однако тут же ученый утверждает – совершенно серьезно, – что
в битве под Бадоном Артур собственноручно прикончил свыше девятисот саксов.
* «История британских королей».
Однако наиважнейшим Артуровским документом того периода была
«Historia Regum Britanniae»* Джефри Монма-утского (1100 – 1154-й), описывающая
самую давнюю историю Британии (начиная с Брута-троянца) и изображающая короля
Артура вершиной и венцом тех историй. Книга увидела свет в 1139 году и наделала
много шума. Уже тогдашние ученые заклеймили ее апокрифом, глупостью,
мистификацией и полнейшим бредом. Джефри же заверял, что, работая над своей «Историей…»,
пользовался оригинальным документом на языке бриттов, который получил в подарок
от архидьякона Оксфорда. Почти единогласно было решено, что этот «оригинальный»
британский документ – как и остальные, сообщенные Джефри «факты», –
обыкновеннейшие выдумки, фальшивки и измышления. Такое мнение отнюдь не
помешало этому, несомненно, апокрифическому труду с каждым днем превращаться в
бестселлер и хит – практически невозможно найти в тогдашней цивилизованной
Европе двора, на котором не читали бы вслух «Историю… » либо не спорили о ней.
Ибо произведение было любопытным… в литературном отношении. Джефри, хоть и
придал книге серьезный и научный характер, не ограничился сухим, хроникерским
упоминанием об Артуре, но втиснул туда целый роман: обстоятельства рождения
короля, приход к власти, извлечение меча Калибурна, женитьбу на Гуанхамаре
(Гиневре-Гвине-вере) и ее измену (с Медравтом, кстати, племянником, а не сыном
короля), бой Артура с Медравтом, закончившийся смертью обоих соперников в битве
под Камбулой (Камланном), укрытие Гуанха-мары-Гиневры-Гвиневеры в монастыре и,
наконец, последний путь короля на Авалон в 542 году от рождения Христова.
Назвал он также по именам основных, впоследствии канонизированных, соратников
Артура: Вальгана (Гавейна), Кэя и Бедивера. Туда же напихал бесчисленное
множество легендарных и сказочных элементов. Включил и чародея Мерлина: всю его
историю, не забыв о магической транспортировке Каменного Круга Стоунхенджаиз
Ирландии на равнину Солсбери, он заключил в произведения «Пророчество Мерлина»
и «Жизнь Мерлина» (1134 – 1140-й), так что, как видим, Джефри Монмаутский
фактически заложил краеугольный камень под будущее здание легенды, и ему,
бесспорно, принадлежит на нее авторское право. Более поздние авторы недалеко
ушли от начертанной Джефри схемы. Вклад же «Истории королей… » в английскую
литературу был воистину колоссальным – можно смело утверждать, что, не будь
Джефри Монмаутского, не было бы Чосера и Елизаветинской драмы. А если б не было
Чосера и Елизаветинской драмы… М-да…
Следующий период (1136 – 1230-й) Джозеф Кэмпбелл называет
«литературным» и делит его на четыре подпериода:
А. АНГЛО-НОРМАННСКИЙ ПАТРИОТИЧЕСКИЙ ЭПОС (1137 – 1205-й)
Артуровская легенда в издании Джефри Монмаутского неожиданно
приобрела политическое звучание. Повесть о «могучем короле Англии, Уэльса,
Ирландии, Нормандии и Бретани», о короле, который «завоевал Галлию, Аквитанию,
Рим и Норвегию», щекотала имперское самомнение и амбиции потомков и преемников
Вильгельма Завоевателя – Генриха I, Стефана Блу-азского и Генриха II
Плантагенета. Легенду следовало популяризовать, развивать, дабы усиливать
патриотическую монолитность народа под правлением единого владыки и оправдывать
территориальные притязания. Прозаическую, прикидывающуюся хроникой «Historia
Regum… » переводят на поэтический французский, так как культурная Англия тех
времен говорила по-французски. Перевод осуществляет Вас (1110 – 1175-й), автор
произведения «Geste de Bretons»*, известного также под названием «Брут»,
поскольку за исходный пункт Вас взял уже знакомую нам приведенную Джефри
Монмаутским легенду о происхождении бриттов от Брута, правнука Энея Троянского.
Спустя полвека сельский священник из Уорчестершира Лайамон
переводит произведение Васа на англо-норманнский (староанглийский) язык, создав
тем самым два забавных парадокса. Во-первых, его имперско-патриотический
«анекдот» появляется как раз в то время, когда страна начинает расползаться и
погружаться в хаос под правлением короля Иоанна Безземельного. Во –вторых,
Лайамон воспевает деяния Артура на языке народа, которому король Артур в свое
время дал под зад – и именно этим более всего прославился.
Оба названных автора в принципе не сделали ничего, кроме
переводческой работы, – принципиальная форма и картина легенды осталась
той же, что и у Джефри. Однако Васу мы обязаны весьма существенной для легенды
деталью: он первым описал Круглый Стол и даже привел его размеры – за столом
умещались пятьдесят рыцарей.
Приходской же священник Лайамон поясняет значение формы
этого предмета, которая имела целью пресечь присущие кельтским вожакам споры о
почетном месте за пиршественным столом. Оба произведения говорят об Артуре как
о «надежде Британии» – король не умер, король был взят эльфами на Авалон,
откуда вернется, когда на его родине дела пойдут совсем уж скверно. Как видим,
легенда начинает служить не только политическим целям, но и укреплению сердец.
Это не последняя цель, которой она служит.
Б. ФРАНЦУЗСКИЙ ГАЛАНТНЫЙ РОМАН (1160 – 1230-й)
* Сказания, песни о деяниях (фр.).
