Для французов, имеющих собственный эпос о Карле Великом и
романы о деяниях его паладинов (так называемые chansons de geste*), личность
короля Артура как короля бриттов была и неинтересна, и непоэтична, а английский
шовинизм легенды мог им лишь мешать. Зато во Франции вызвали интерес спутники Артура,
рыцари Круглого Стола, потому что в те времена была мода на повести о
персональных действиях, одиноких путниках… и о любви. Идеалом и лейтмотивом
песен и романов французских труверов была галантная куртуазная любовь, amour
courtois – сердечные похождения бравых рыцарей и подвиги, свершаемые ими в
честь и в защиту прекрасных дам. На покровительствовавших труверам и трубадурам
дворах (например, в Пуатье у Альеноры Аквитанской) популярной темой баллад
стала проблема Артура и Британии (matiere de Bretagne). Специализированным же
типом баллады и любовного романа из группы amour courtois стали так называемые
«romans Bretons», которые говорили о любви и любовных шалостях рыцарей Круглого
Стола.
Период, о котором идет речь, это время мощной экспансии
Артуровского мифа в Европу. Поэзия французских труверов была известна и
популярна всюду, поскольку тогдашний французский язык, так называемый Langue
Romaine, был в то время языком всей цивилизованной Европы – другие языки и
сочинения только еще зарождались. Старофранцузский язык использовался и был
популярен в Британии задолго до вторжения Вильгельма Завоевателя. В битве под
Гастингсом англосаксонские и франко-норманнские рыцари взаимно крыли друг друга
по-французски.
Кретьен де Труа (1135 – 1183-й), придворный поэт Марии
Шампанской, известнейший трувер, начал эксплуатировать Камелот исключительно
как фон к первой сцене – здесь начинались приключения, отсюда рыцари
отправлялись в поход – Артур благословлял их и больше в повествовании не
появлялся. Важнее были рыцари.
Кретьен написал целый ряд рифмованных романов о «благородных
рыцарях». Большинство из них («Тристан», «Эрек и Энида», «Клижес», «Ивэн»)
имеют аналоги в виде возникших в тот же период версий валлийских романов и
эпосов, но, по правде говоря, до сих пор неизвестно, кто у кого «списывал» –
Кретьен у анонимных валлийцев или же наоборот. Но, как бы то ни было, корень
был явно один и тот же – кельтская мифология. Песни кельтских бардов, которые
они исполняли (по-французски!) в замках англо-норманнских рыцарей, переправлялись
в континентальную Европу и становились там не менее популярными, чем в Англии.
Помните «Крестоносцев» Зофии Коссак-Шуцкой, сцену, в которой бард Роберта
Нормандского поет песнь о Кеусе, добром виночерпии ? 1097 год, Первый Крестовый
поход, ни Кретьен де Труа, ни Джефри Монмаутский еще не родились, но эту песнь
никак нельзя считать литературным анахронизмом. Деяния Артура и Кэя и вся
matiere de Bretagne могли быть крестоносцам известны. Однако Коссак-Шуцкая все
же допустила в этой сцене временную неточность, и даже две, к тому же
серьезные. Мы к этому еще вернемся.
* Вариант: «Ланселот Рыцарь Телеги».
А вот действительно оригинальным, созданным Кретьеном «от
корней», следует признать роман «Ланселот, или Рыцарь на телеге»*. Он нас
заинтересует, учитывая новаторское включение в схему легенды этого важного для
сюжета рыцаря и его любви к супруге Артура, королеве Гвиневере. Роман Кретьена
воспевает известную и впоследствии канонизированную историю похищения королевы
коварным князем Мелеагантом и освобождение ее геройским Ланселотом Озерным.
Ланселот, потеряв боевого коня, вынужден спешить на выручку королеве,
воспользовавшись крестьянской телегой. Отсюда и название романа. В те времена
роман должен был чертовски возбуждать рыцарей и выжимать слезу из васильковых
глаз дам – ведь для человека, посвященного в рыцари, езда на телеге была
чудовищным позором! Кто-то из замка Мелеаган-та, видя приближающегося
Ланселота, воскликнул: «О, рыцарь на телеге! Вероятно, его вешать везут!»
Романный Ланселот не моргнув глазом перенес этот срам, пожертвовав ради любимой
гордостью и рыцарской честью, потому что обожал горячо и искренне. Кретьен умел
«пощипать» аудиторию. Это свойство великих бардов!
А Кретьен де Труа был великим бардом. В его исполнении
Артуровская легенда впервые становится литературой. Искусством. Тематика и
направленность отходят на второй план, главными становятся форма и манера
повествования – la conte, Voil le grand conteur!
«Персеваль, или Легенда о Граале» («Perceval on contes del
graal»), последнее произведение Кретьена, – снова серьезный вклад поэта в
строение Артуровской легенды. Здесь появляется то, чего ранее не было.
Грааль.
Давший название книге Персеваль Уэльский – это невинный
дурашка, пожелавший стать рыцарем. На пути ко двору Артура с ним случаются
разные забавные приключения. Кретьен опять «пощипывает» аудиторию – игривых
французов особенно забавляет то, что Персеваль «pucelle», девственник, который
самым смешным образом постоянно упускает возможности, то есть встречающихся на
пути дам.
А теперь обещанная неточность Зофии Коссак-Шуцкой: во
времена Первого Крестового похода в балладах норманнского барда появляются
Персеваль и Грааль, а появляться они не имели права. И Персеваля, и Грааль
Кретьен де Труа ввел на восемьдесят лет позже! Если б бард Коссак-Шуцкой
воспевал валлийского Передура, ошибки б не было.
Возвращаемся к роману Кретьена, к девственному Персе-валю,
который, уже будучи рыцарем, попадает в таинственный замок Короля-Рыбака,
страдающего от неизлечимой раны. Персевалю демонстрируют удивительный сосуд,
именуемый Граалем… Показывают ему и истекающую кровью пику…
И тут наступает неожиданный поворот в повествовании.
Начинается мистерия, на глазах у изумленной публики исполняется некий
таинственный обряд, Великая Тайна. И повествование обрывается. Персеваль не
задал вопроса, которого ожидал Король-Рыбак. А Кретьен не докончил
произведения. Оставил загадку…
Загадку, к которой мы еще вернемся.
В. РЕЛИГИОЗНЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ О ГРААЛЕ (1180 – 1230-й)
Имеются, в частности, в виду трилогия «Иосиф Арима-фейский»,
«История Святого Грааля», а также «Мерлин и Персеваль», написанная в 1190 –
1198 годах бургундским поэтом Робертом де Бороном. До нас дошла лишь первая
часть трилогии. Двух остальных мы не знаем и теперь уже не узнаем. Они погибли.
Зато нам известно более важное – так называемый «Цикл
Вульгаты», в который входят «История Святого Грааля», «История Мерлина», «Книга
Ланселота», «Поиски Святого Грааля» и «Смерть Артура». «Цикл Вульгаты» возник в
1215 – 1236 годах как коллективный труд анонимных монахов-цистерцианцев.
Имеется теория, гласящая, что на написание (и придание ей религиозного оттенка)
легенды об Артуре уже значительно раньше склонил монахов их великий собрат и
шеф – сам Бер-нар Клервосский, опекун и обновитель ордена, один из величайших
моральных авторитетов тогдашней эпохи. Бернар Клервосский прекрасно понимал
дидактическое и моральное значение легенды и ее социотехническую роль.
