С Паломидом мы знакомимся в Ирландии, при дворе короля
Ангвиенса, когда туда прибывает Тристан. Сарацин влюблен в Изольду, между ним и
Тристаном сразу же возникает соперничество. На устроенном королем Ирландии
турнире Тристан и Паломид выступает в качестве противников. Сарацин –
мужественный и умелый воин, но проигрывает бой второму после Ланселота. Тристан
требует от поверженного противника рыцарского обета: Паломид должен отказаться
от Изольды, поклясться, что никогда не подойдет к ней и не будет досаждать
ухаживаниями. Забудет о ней навсегда.
С того дня Тристана и Паломида связывают странные отношения
– смесь враждебности, зависти, ненависти, восхищения и… дружбы. Порой оба
рыцаря оказываются противниками в бою, иногда же один помогает другому и
спасает жизнь. Они даже вместе сидят в темнице, схваченные «плохим рыцарем»
– и верно и честно поддерживают друг друга в недоле .
Однако сарацин нарушает клятву и продолжает активно любить
Изольду. Разумеется, это очередная кельтская триада, в которой теперь роль
«старого короля» играет Тристан, а «претендента» – Паломид. В определенный
момент Паломид решается даже на классический aithed, похищает Изольду (как
вышеупомянутый Мелегант). Но Тристан (как Ланселот) все еще не перестает быть
рыцарем Лета, его витальные силы и эротическая мощь не могут подвергаться
сомнению. Тристан запросто отбирает у «претендента» свою богиню. При этом все
происходит без вооруженной стычки: Тристан хватается не за меч, а за арфу.
Очарованная его игрой и пением Изольда погружается в близкое к трансу
состояние, а Паломид видит, что тягаться с соперником ему не под силу. Он
проиграл. Изольда есть и будет Тристановой – у сарацина нет никаких шансов.
Однако «соревнование» продолжается. Рыцари несколько раз
назначают время поединка не на живот, а на смерть, но всегда им что-то да
мешает. Тристан, видя неугасающую любовь Паломида к Изольде, обвиняет того в
«бесчестии и предательстве», на что сарацин отвечает таким образом: «Не называй
меня предателем, ибо я не таков. Любовь – право каждого мужчины. Ты любишь La
Beale Isoud, и я ее люблю. Ты добился ее благосклонности, ее сердца и ложа. Я
их не добился и никогда не добьюсь, но любить ее не перестану до конца дней
моих – как, впрочем, не перестанешь любить и ты».
И тогда они решают: «Бог нас соединил иль дьявол, но надо
рассоединяться!» Начинается яростный и продолжительный поединок… но об этом
чуточку позже.
ЗВЕРЬ РЫКАЮЩИЙ
Сарацин Паломид – рыцарь храбрый и честолюбивый,
прославленный и пользующийся уважением – все время оттягивал свой переход в
христианскую веру и оставался нехристем. Однажды случился бой, в котором
Паломид победил и убил другого сарацина, а когда побежденный испустил дух,
вокруг распространилось такое зловоние, словно кто-то, скажем, раскопал
выгребную яму или трехнедельную могилу. Так жутко засмердела душа «турка».
Присутствующие при этом люди удивлялись, почему Паломид не желает креститься.
«И ты не боишься, – спрашивали его, – что после смерти и ты будешь
так же вонять?» «Ручаюсь, – ответил Паломид, – что умру я
христианином не хуже вас. Однако крещусь не раньше, чем изловлю Зверя Рыкающего».
Этот Зверь Рыкающий (Questing Beast) – одна из самых
загадочных «фигур» в «Смерти Артура». Заметил чудовище в лесу король Артур,
бестия была безобразно-уродлива: морда – змеи, тело – леопарда, зад – льва, а
ноги – оленя. Когда существо двигалось, из брюха у него вырывались такие звуки,
словно подняли лай дважды тридцать собак, настигающих зверя, – отсюда и
название.
За бестией половину жизни гонялся король Пелинор, отец
Персиваля. Когда убитый Гавейном Пелинор распрощался с жизнью, по следам
чудовища двинулся Паломид. Никоим образом невозможно понять, в чем тут вообще
дело – бестия ограничивается тем, что шатается по лесам и лает голосом
шестидесяти – как нетрудно подсчитать – дворняг. И ничего больше. Ни девицу не
утащит, ни сожрет никого, ни даже в колодец не нагадит. Ну ничего! Ходит и
лает. Так чего же ради Пелинор, а за ним и Паломид с маниакальным упорством
гоняются за скотиной?
Есть в тексте упоминание о каком-то пророчестве Мерлина
относительно бестии и того, кто ее схватит, но неизвестно, о чем идет речь.
Тайна, покрытая мраком! Энигма! Абсолютный секрет!
Объяснений вроде бы может быть два: либо печатник Кэк-стон
потерял какие-то поясняющие это дело страницы рукописи Мэлори, либо Мэлори
умышленно таких пояснений не дает, ибо… хочет посмеяться над рыцарством и
рыцарскими «обетами», погонями за непонятными, бессмысленными идеалами.
Однако вернемся к Паломиду и его смертельному поединку с
Тристаном. Бой соперников был долог, яростен и кровав. Наконец изнуренный
сарацин падает, но Тристан не наносит ему решающего удара. Рыцари дают друг
другу обеты верной дружбы. Отправляются в ближайшую церквушку, поскольку
Паломид – хоть чудовища и не захватил – все-таки решается наконец принять
крещение и перекинуться в христианскую веру. После церемонии Тристан, сыгравший
роль крестного отца, едет в Камелот. Паломид же отправляется ловить Зверя
Рыкающего…
В финале легенды Паломид вместе с братом Сафиром переходит
на сторону Ланселота в «войне за Гвиневеру». Вернувшись во Францию, Ланселот
объявляет новообращенного сарацина «Герцогом Прованса». Больше о Паломиде мы не
слышим.
О Звере Рыкающем тоже.
Рыцарский «Рейтинг»
Неимоверное количество описанных в легенде турниров и
настоящих, не ристалищных, боев позволяет составить «top ten», первого десятка
рыцарей, лучше других сшибающих своих противников с коня копьем либо мечом.
Первые три «чемпиона» (в порядке положения на «пьедестале
почета») – это Ланселот Озерный, Тристан из Лио-нессе и Ламорак Уэльский, сын
Пелинора. Этим не было равных, а ежели и случалось им выступать друг против
друга, то в бою, как правило, никто не побеждал. В одной из стычек
Тристан и Ламорак дрались на конях и пеши битых четыре часа
без результата. В конце концов Ламорак, восхищенный боевым совершенством
противника, согласился признать себя побежденным. Благородный Тристан не принял
жертвы, заявив, что именно Ламорак – победитель. Ламорак не согласился с этим
заявлением, ну и так далее.
Однако был случай, когда обоих повалил (кстати, одним
копьем!) сарацин Паломид, доказав тем самым, что если ты попал в первую
десятку, так это еще не означает, что ты в принципе непобедим. Тем не менее
Ланселота никому не удавалось победить в равном бою. Не считая Галахада, его
сына, но ведь Галахад был исключением со всех точек зрения. Его победа над
Ланселотом (и Персивалем) носит символический характер.
Хоть, как сказано, список был скользящим, дальнейшие места
(с четвертого по десятое) в нем занимают: Борс из Га-ниса, Паломид-сарацин,
Персиваль Уэльский, Моргольт Ирландский, Пелес Островной, Гарет с Оркад и его
брат Гавейн.
