33. Что до Лондона, то большинство серьезных авторов фэнтези
все же склоняются к версии Мэлори – в теперешней столице Англии помещают два
важных для легенды события: избрание королем Утера Пендрагона и извлечение
Артуром меча из камня. Кто знает, может, выдвинутая к востоку «крепость
Лондиниум» какое-то время сопротивляется саксам и была одним из бриттских
центров? Однако в эпилоге «Смерти Артура» мы читаем, что во время мятежа
Мордреда Гвениве-ра убежала от узурпатора и забаррикадировалась в лондонском
Тауэре, а там получила известие о битве под Камланном. Нуну! Ерунда какая!
Тауэр-то построили во времена Вильгельма Завоевателя, то есть пятьюстами годами
позже!
34. Корни «chester» («cester») и «bury» в названиях
английских городов имеют, несомненно, германское (сакское) происхождение и идут
от тех времен, когда саксы закладывали на захваченных бриттских землях
собственные поселения либо изменяли названия завоеванных кельтских городов.
Того же происхождения, в частности, корни «shire», «town» («ton»), «burd»
(«borough»), «ford», «wood», «wich», и «ham». Местность с названием, имеющим такой
корень, не могла быть кельтской, то есть «артуровской».
35. Существует множество версий и гипотез, касающихся
местоположения обеих этих битв. Меня не убеждает ни одна, поэтому ни Бадона, ни
Камланна я на моей карте не поместил. Однако этимологической точности ради
сообщаю, что, по мнению большинства исследователей, мифа Бадон (caer vaddon) –
это теперешний Бат, или римская Аква Сулис. Следовательно, битва под Камланном
могла бы происходить в Корнуолле, неподалеку от Тинтагеля, в районе местности
Камельфорд у реки Камел. Здесь расположено место, именуемое «Мостом Резни»
(Slaugheter Bridge). Легенда утверждает, что река Камел после великой битвы
была в тех местах красна от крови.
36. У многих событий из Артуровского мифа может быть
историческое обоснование. Но в покорении Артуром и наложении дани на Галлию,
Аквитанию, Ирландию, Рим (!), Гот-ландию и Норвегию (!!!) поверить невозможно.
37. Сэр Эдуард Берн-Джонс (1833—1898) был одним из
известнейших художников из группы так называемых прерафаэлитов, мастеров, очень
часто черпавших вдохновение для своих символистически-мистических полотен в
Артуровской легенде. Сцены из легенды об Артуре писали также Уильям Хетерелл,
Джеймс Арчер, Чарлз Филипп, Франк Кадоган Купер, Уильям Франк Кальдерон и
Фердинанд Пайлот Младший, а также поздний Артур Рекем. Произведения
прерафаэлитов до сих пор украшают многочисленные издания книг, посвященных
королю Артуру.
38. Название «Корнуолл» (Корнуэльс) вопреки прелестной
легенде о Коринии, друге Брута, берет начало именно с этого периода. Полуостров
получил его от захватчиков саксов в IX веке.
39. Пикантная подробность для любителей: король Гарольд
погиб под Гастингсом от попавшей в глаз стрелы. По легенде, его жена, королева
Эдит Лебяжья Шея, узнает на поле боя лежащее без лат тело по так называемым
«малинкам» – кровоподтекам, которые в приступе блаженства она оставила на теле
мужа во время предваряющей битву любовной ночи.
40. Все это от начала до конца легенда. В действительности
титул герцога Уэльского был установлен (чисто формально) для первородного сына
короля Англии лишь в 1301 году. Первым герцогом Уэльским фактически стал
Эдуард, сын Эдуарда I, впоследствии растяпистый и ни на что не способный Эдуард
II.
41. Овейн Глиндур, предводитель восстания, избежал мести англичан,
спрятался в затерявшемся среди вересковых зарослей имении своих дочерей, где
скончался около 1416 года. Национальная традиция приписала ему волшебные силы и
связала с легендой Артура и Мерлина. По многочисленным преданиям, Овейн, как и
Артур или Мерлин, вовсе не умер, а укрылся в подземных пустотах Сноудонских гор
и ждет дня великого похода, когда он вернется, чтобы снова биться за свободный
Уэльс.
42. Это популярное во всем мире мужское имя имеет кельтское
происхождение и берет начало от легендарного короля и иного источника не имеет.
Каждый, носящий это имя, носит его во славу и честь великого короля бриттов.
Это еще один – немалый – вклад легенды в нашу современность.
Критические статьи
Кенсингтонскии парк*
Когда ко мне пристают с расспросами об истоках, то ,есть о
так называемом происхождении моего увлечения литературой фэнтези, о том, что
подвигло меня самого заняться этим жанром, я обычно не колеблясь называю
Толкина. Как правило, после этого на лице вопрошающего отражается недоумение и
разочарование – он, конечно же, думал услышать нечто невероятно оригинальное,
что-нибудь о мрачной тайне, скелете в шкафу, урагане страстей, глубоких пороках
души, скрытых комплексах и сумрачных закутках моего «Я» – словом, обо всем том,
что, по мнению читателя, должно скрываться в естестве писателя, то есть о тех
чертах и черточках, которые оправдывали бы дерзость, позволившую предложить
читателю все то, что бурлит у автора в душе. А по мнению читателя, у автора в
душе должны бурлить и петь никак не меньше, чем Третий Браденбургский концерт
либо Пендерец-кий. А если оказывается, что у автора бурлит и поет исключительно
в легких, либо в нижнем отделе кишечника, или же если репертуар мелодий и
текстов его души не поднимается выше песенки «Жил да был черный кот за углом»,
или «Sur le pont cTAvignon», то читатель вправе почувствовать разочарование.
Как так? Толкин? И ничего больше? Ну, чтобы не разочаровывать вас, я кое что
расскажу. Иду это я однажды по улице, жара дикая, и решаю забежать в пивной бар
хлебнуть холодного пивка. Однако по дороге
Kensington Gardens. Перевод с польского Ь.П. оайсброта.
попадается мне книжный магазин, и я ничтоже сумняшеся
выкидываю тридцать пять тысяч злотых. Каприз. Джеймс Мэтью Барри, «Питер Пэн в
Кенгсингтонском парке», перевод Мачея Сломчиньского, издательства «Ясеньчик».
Книжку эту я уже читал. В 1958 году. Было мне тогда десять лет. «Приключения
Питера Пэна», обработка (не перевод!) Зофии Рогошувны. Издала «Наша ксегарня».
Цена – десять злотых.
И тут я вдруг все вспомнил. Счастливая мысль вознесла меня в
воздух выше крон деревьев. Как Питера Пэна.
Иллюстрации Артура Рэкхема. Высокие, почти совсем голые
осенние деревья в Кенсингтонском парке, эльфы с глазами как у Бердслея, в
воздушных платьицах, мелькают, будто призраки из детского сна среди дрожащих на
ветру, еще не успевших облететь листьев, кружатся в танце меж паутинок,
одуванчиков и цветов. Очаровательная Майми Мэннеринг в шубке, беседующая с
хризантемой, дальше – убегающая вдаль парковая аллея. В глубине светится Роял
Альберт Холл…
Магия.
Магия воспоминаний. И озарение – нет, нет, это не был
Толкин. Толкин пришел позже. До него, значительно раньше, был Джеймс Мэтью
Барри и Артур Рэкхем. Это от них пошли мои приключения – а может, вернее
сказать, liaisons dangereux, с фэнтези.
* Опасные связи (фр.). – Здесь и далее примеч. пер. **
Маленький (мелкий) буржуа (фр.).
