- Не хочу говорить о Берни, - заявила я. - Мне нужно кое-что тебе сказать. У меня плохие новости . . .
Мне было страшно, поэтому я оттягивала момент как могла.
Мама закрыла рукой рот.
- Ты нашла шишку в груди!
Никто в нашей семье никогда не обнаруживал опухоль в груди, но моя матушка была всегда на страже.
- Моя грудь в порядке. Проблемы с работой.
- Что с твоей работой?
- У меня ее нет. Меня уволили.
- Уволили! - вторила она , резко вздохнув. - Как это могло случиться? Такая хорошая работа. Ты так любила эту работу.
Продавала я дамское белье со скидкой у Е.Е.Мартина, к тому же в Ньюарке , что точно не являлось процветающим местом в этом Садовом Штате (прозвище штата Нью Джерси - Прим. пер.). По правде говоря, это моей матушке нравилась такая работа. Она представлялась ей гламурной, когда на самом деле я в большинстве своем урезала цены на нейлоновые трусы для полных. E.E. Мартин точно не «Секрет Виктории».
- Я бы не переживала, - сказала матушка. - Для продавцов дамского белья всегда найдется работа.
- Для продавцов дамского белья работы нет. - Особенно для тех, кто работал у E.E. Мартина. То, что мне платили жалованье у E.E. Мартина, делало меня не более привлекательной, чем прокаженную. E.E. Мартин сэкономил, не подмазав кое-кого этой зимой, и, как результат, его участие в воровской шайке предали огласке. Генерального директора обвинили в нелегальном бизнесе, Фирму E.E. Мартина продали Балдикотт Инк., и не моя вина, что я попала под чистку рядов. - Я не работаю уже полгода.
- Полгода! А я даже не знала! Твоя собственная мать не знает, что ты оказалась на улице?
- Я - не на улице. У меня случаются временные заработки. Ведение документации и всякий хлам. - И неуклонное скатывание на дно. Я зарегистрировалась в каждом кадровом агентстве в большей части Трентона и с религиозным фанатизмом читала колонки объявлений о работе. Я не была разборчивой, начиная от телефонных уговоров и кончая сиделкой для собак, но мое будущее не выглядело обнадеживающим. Я была слишком квалифицированной для начального уровня, а для менеджмента у меня не было достаточного опыта.
Мой отец подцепил вилкой следующий кусок жаркого и положил на тарелку. Он работал на почтовое ведомство и предпочел рано уйти в отставку. Сейчас он водил такси время от времени.
- Я видел твоего кузена Винни вчера, - сказал он. - Он ищет кого-нибудь вести документацию. Тебе следует ему позвонить.
О такой карьере я только и мечтала – подшивать бумаги для Винни. Из всей моей родни его я не любила больше всех. Винни был червяком, сексуальным маньяком, собачьим дерьмом.
- Сколько он платит? - спросила я.
Папаша пожал плечами.
- Должно быть, минимальную ставку.
Прекрасно. Совершенная позиция для того, кто уже на грани отчаяния. Тухлый босс, тухлая работа, тухлая зарплата. Возможностей чувствовать к себе жалость у меня имеется неисчерпаемое количество.
- А самое лучшее, что это рядом, - сказала матушка. - Ты сможешь каждый день приходить домой на ланч.
Я беспомощно кивнула, подумав, что скорее воткну себе иголку в глаз.
* * *
Солнце косо светило сквозь щель между занавесками в моей спальне, кондиционер в окне гостиной зловеще жужжал, предвещая еще одно жаркое утро, а сияющий голубыми цифрами цифровой дисплей радиочасов сказал мне, что уже 9 часов. День начался без меня.
Со вздохом встав с постели, шаркающей походкой я потащилась в ванную. Сделав там все необходимые дела, я поплелась на кухню и застряла перед холодильником в надежде, что феи холодильников посетили его этой ночью. Я открыла дверцу и уставилась на пустые полки, заметив, что пища магически не клонировала себя из грязной масленки и сморщенной дряни на дне контейнера. Полбанки майонеза, бутылка пива, заплесневелый кусок хлеба, ледяная гора латука в виде упакованной в пластик коричневой слизи, и коробка кусочков для хомяка стояли между мной и голодной смертью. Мне стало любопытно, не слишком ли рано пить пиво в 9 утра. Конечно, в Москве уже, должно быть, четыре пополудни. Вполне сойдет.
Я выпила половину пива и в мрачном настроении подошла к окну гостиной. Раздвинув занавески, я уставилась на парковку. Моя «мазда» исчезла. Ленни рано управился. Ничего удивительного, но, тем не менее, это встало у меня поперек горла. Я официально стала тунеядкой.
И как будто этого было мало, чтобы впасть в депрессию, вчера, расслабившись где-то на середине десерта, я дала обещание матушке, что повидаюсь с Винни.
Я затащила себя в душ и, спотыкаясь, вышла оттуда через полчаса в утомленном слезливом настроении. Впихнув себя в колготки и костюм, я приготовилась исполнить свой дочерний долг.
Мой хомячок Рекс все еще спал в своей клетке в банке из-под супа на кухонной стойке. Я положила несколько кусочком еды в его чашку и почмокала губами. Рекс открыл черные глазки и моргнул. Он подергал усами, хорошо принюхался и забраковал кусочки. Не могу его осуждать. Я постаралась оставить их на завтрак еще вчера, привлекательными их нельзя было назвать.
Закрыв квартиру, я прошла три квартала вниз по Сент Джеймс до «Голубой Ленты», прокатного пункта автомобилей. На переднем плане стоял «шевроле нова» за пятьсот долларов и умолял его купить. Ржавый кузов и бесчисленные следы аварий с трудом позволяли признать «нову» за машину, не говоря уже о классе «шевроле», но «Голубая Лента» была готова продать сие чудовище за мой телевизор или видео. Я добавила кухонный комбайн и микроволновку, и они оплатили мою регистрацию и налоги.
Я вывела «нову» со стоянки и направилась прямо к Винни. Втиснувшись в парковку на углу пересечения Гамильтон и Олден авеню, я извлекла ключ из гнезда зажигания и подождала, пока машина заглохнет. Вознеся краткую молитву, чтобы никто из знакомых меня не узнал, я дернула дверь и поспешно одолела короткое расстояние до офиса. Голубая и белая надпись над дверями гласила «Залоговая компания Винсента Плама»". Маленькими буквами обозначена была круглосуточная общенациональная служба. Удобно расположившись между химчисткой и гастрономом Фиорелло, Винсент Плам улаживал семейные дела – домашние дрязги, беспорядки, кражу машин, вождение в нетрезвом состоянии и мелкое воровство. Офис был маленький и типичный, включающий две комнаты, стены которых были обшиты красно-коричневыми дешевыми панелями. На полу лежал ковер цвета ржавчины. Датский современный диван, обитый коричневым пластиком под кожу, подпирал стену в приемной, а черно-коричневый металлический стол с многоканальным телефоном и компьютером оккупировал угол.
Секретарша Винни сидела за столом, сосредоточенно наклонив голову, и просматривала папки.
- Да?
- Я Стефани Плам. Пришла повидать кузена Винни.
- Стефани Плам! - Она подняла голову. - Я Конни Розолли. Ты ходила в школу с моей младшей сестрой Тиной. Ох, здорово, надеюсь, ты здесь не для того, чтобы сделать залог.
