— Вы меня за дурака держите!
— Нет. Это в самом деле так.
Он оглядел меня с ног до головы.
— Вы уверены? Боже, какая потеря! Вы не выглядите похожей на лесбиянку.
Полагаю, он представлял себе, что у лесбиянок на лбу написана большая буква «Л» или что-то в том роде. Хотя, поскольку я не знакома ни с одной лесбиянкой, то не могу являться точным авторитетом.
— У вас есть подружка? — спросил он.
— Да, конечно. Она… ждет в машине.
— Хочу на нее посмотреть.
— Зачем?
— Потому что я вам не верю. Думаю, вы просто пытаетесь быть со мной привередливой.
— Послушайте, Берни, мне нужна кое-какая информации о Новики.
— Ничего не получите, пока я не увижу вашу подружку.
Нелепость какая.
— Она стесняется.
— Ладно, я сам выйду тогда.
— Нет! Я схожу за ней.
Боже!
Я вышла на парковку и наклонилась к окну, за которым сидела Лула.
— Я тут в некотором роде застряла. Мне нужна твоя помощь. Мне требуется подружка-лесбиянка.
— Хочешь, чтобы я тебе нашла такую? Или хочешь, чтобы я ею стала?
Я объяснила ей ситуацию, и мы потопали назад к Берни, который перестраивал гору грейпфрутов.
— Эй, маленький чувак, — обратилась к нему Лула. — Что за разговор?
Берни оторвал взгляд от грейпфрутов и чуть не выпрыгнул из ботинок:
— Вот это да!
Полагаю, Берни никак не ожидал, что моя подружка окажется двухсотфунтовой черной женщиной, носившей розовый спандекс.
— Черт возьми! — повторял Берни. — Черт возьми!
— Тут Стефани сказала мне, что ты знаешь старуху Новики.
Берни энергично затряс головой:
— Ага.
— Видел ее недавно?
Берни только таращился на Лулу.
— Земля вызывает Берни, — позвала Лула.
— А?
— Ты видел старуху Новики недавно?
— Вчера. Она кое за чем приходила, ну знаете, за фруктами.
— Как часто она покупает фрукты?
Берни пожевал нижнюю губу:
— Трудно сказать. Она ходит не регулярно.
Лула обхватила рукой Берни и чуть не задушила его у своей правой груди.
— Послушай, тут такое дело, Берн, мы хотим потолковать с Новики, но мы ее обыскались и время теряем, учитывая, что она не живет дома. Так вот, если ты нам поможешь, мы будем благодарны. Действительно благодарны.
Бисеринки пота стекали по виску Берни, от лысого купола к уху.
— О, какая чепуха, — произнес он. И по тому, как он это сказал, я рассудила, что он захотел нас выручить.
Лула еще раз сжала его:
— Ну?
— Я не знаю. Не знаю. Она много не болтает.
— Она приходит всегда одна?
— Ага.
Я дала ему свою карточку.
— Если вспомните что-нибудь или увидите Новики, сразу же звоните мне.
— Конечно. Не беспокойтесь.
Мы вернулись в машину, и меня посетила одна из тех диких мыслей.
— Подожди здесь, — сказала я Луле. — Я сейчас вернусь.
Берни стоял в передней части магазина, наблюдая за нами через стекло.
— А сейчас что? — спросил он. — Что-то забыли?
— Когда Новики покупала у вас фрукты, она расплачивалась двадцаткой?
Вопрос его удивил.
— Ага.
— Деньги еще у вас?
С минуту он тупо глазел на меня.
— Думаю, да…
Он вынул бумажник и заглянул внутрь.
— Вот. Это единственная двадцатка, что у меня есть. Должно быть, она самая.
Я полезла в сумку и нашла деньги. Потом отсчитала две десятки.
— Меняю.
— Что это значит? — спросил он.
Я послала ему коварную улыбку:
— Да так.
— Знаете, я бы не отказался просто понаблюдать.
Я похлопала его по макушке:
— Лелей эту мысль.
— Много мы не раскопали, — сказала Лула, когда я вернулась в машину.
— Мы знаем, что вчера она была в Трентоне.
— Не так уж много мест в Трентоне, где могут остановиться три женщины, — предположила Лула. — Здесь не побережье, где множество отелей и домов сдается в аренду. Черт, единственные отели, что мы имеем, сдаются по часам.
Что соответствовало истине. Столица штата, а отелей фактически нет. Такое положение вещей могло пробудить в людях мысль, что в Трентоне никто не хотел останавливаться, но я уверена в несправедливости данного предположения. Трентон крутой город. В Трентоне есть все… кроме отеля.
Конечно, только из того, что Новики имела делишки с Берни, не означало ее нахождение в настоящий момент в Трентоне.
Мы напоследок еще раз проехались до дома Кунца, до жилища Новики и дома Марджи. Везде было темно и пустынно.
Лула высадила меня перед домом Морелли и покачала головой:
— У этого Морелли красивая задница, но не знаю, захотела бы я жить с копом.
В точности мои ощущения.
Окна были распахнуты, чтобы по дому гулял сквозняк, и с улицы был слышен телевизор Морелли. Морелли смотрел бейсбол. Я потрогала капот пикапа. Теплый. Морелли только что явился домой. Передняя дверь, как и окна, была распахнута, но дверь-ширма закрыта.
— Эй! — крикнула я. — Есть кто дома?
Вышел босой Морелли.
— Что-то ты быстро.
— Мне-то все это быстро не показалось.
Он открыл ширму и вернулся к телевизору.
Я бы не отказалась выбраться на бейсбольный стадион. Сиди себе на солнышке, попивай пивко, жуй «хот-доги», в целом — это настоящее событие. Бейсбол же по телевизору вгоняет меня в кому. Я пошарила в кармане, нашла двадцатку и передала ее Морелли.
— Я остановилась выпить содовой в северном Трентоне, и мне дали это на сдачу. Думаю, будет забавно проверить ее на подлинность.
Морелли оторвался от игры.
— Давай-ка, говори как есть. Ты купила содовую и получила двадцатку на сдачу. Что ты отдала за нее, полтинник?
— Ладно, просто я не хотела рассказывать, где я ее добыла, прямо сейчас.
Морелли изучил банкноту.
— Черт меня задери, — произнес он. Он повернул ее и подержал на свету. Затем похлопал рядом с собой по дивану: — Нам нужно поговорить.
