Вопрос номер два:
- Мне очень важно знать все, что делал дядя Фред за день до исчезновения.
- Да то же самое, что и в другие дни, - ответила Мейбл. – Утром он ничего не делал. Слонялся по дому. Потом мы позавтракали, и он поехал в магазин.
- В «Гранд Юнион»?
- Да. Ездил только около часа. Нам не нужно было много покупать. А потом работал во дворе, убирал опавшие листья. Вот и все.
- Вечером он выезжал?
- Нет… погоди, он отвозил листья. Если собирается много мешков с листьями, то нужно платить сверх мусорной компании. Поэтому, когда у Фреда набиралось больше мешков, чем он оплатил, он дожидался темноты и увозил мешок или два к магазину Джиовичинни. Он заявлял, что это ему компенсация за то, что Джиовичинни его обвешивает.
- Когда дядя Фред уехал из дому в пятницу?
- Рано. Около восьми, полагаю. Когда он приехал домой, то выражал недовольство, что вынужден ждать, когда откроется мусорная компания.
- А когда он вернулся домой?
- Я точно не помню. Может, около одиннадцати. Он остался дома на ланч.
- Это слишком большой промежуток времени, чтобы просто съездить в мусорную компанию пожаловаться на счет.
Мейябл явно задумалась:
- Я и в самом деле не обратила внимания, но, думаю, ты права.
Он не зашел к своей подруге Уинни, потому что был там днем.
Пока я была по соседству, то покружила около Рузиков. Булочная отдельно расположилась на углу, а остальные дома был спаренными коттеджами. Дом Рузика представлял собой здание из желтого кирпича с кирпичным крыльцом и площадкой в три фута перед ним. Миссис Рузик держала окна чистыми, а крыльцо подметенным. Перед домом не было машин. Задний дворик был узким и длинным. И примыкал к переулку с односторонним движением. Дуплексы были разделены по двое подъездными дорожками, в конце которых стояли одноместные гаражи.
Я проиграла в уме идею поговорить с миссис Рузик, но отвергла ее. У нее была репутация женщины, которая резала правду-матку, и она всегда сильно защищала своих никчемных сыновей. Лучше я поговорю с Сэнди Полан.
- Ух ты, Стефани, - воскликнула Сэнди, открыв мне дверь. – Давненько тебя не видела. Что случилось?
- Мне нужен доносчик.
- Дай догадаюсь. Ты ищешь Альфонса Рузика.
- Ты видела его?
- Нет, но он где-то болтается поблизости. Он всегда приходит на воскресный обед к мамочке. Такой вот бездельник.
- Ты не возражаешь, если пошпионишь для меня? Я бы занялась этим сама, но мне нужно идти в среду на свадьбу.
- О, Боже мой. Ты собираешься на свадьбу Джулии Морелли! Значит, это правда насчет тебя и Джо.
- Что насчет меня и Джо?
- Я слышала, ты с ним жила.
- У меня в квартире был пожар, и я снимала у него комнату недолгое время.
Лицо Сэнди вытянулось от разочарования:
- Значит, ты с ним не спала?
- Ну, да, думаю, я спала с ним.
- О, Боже мой. Я знала это! Я точно знала! Ну и как это с ним? На что похоже? Он великолепен? Он… то есть, большой? У него же не маленький и безволосый? О, боже, только не говори мне, что у него маленький.
Я посмотрела на часы:
- Боже, сколько времени. Я должна идти…
- О, если ты не скажешь, я умру! – взмолилась Сэнди. – Я так сохла по нему в старших классах. Да все сохли. Если скажешь, клянусь, я ни одной живой душе не проболтаюсь.
- Ладно. У него не маленький.
Сэнди выжидающе воззрилась на меня.
- Вот так, - закончила я.
- Он тебя привязывал к кровати? У него вид парня, который любит привязывать к кровати женщин.
- Нет! Он меня не привязывал! – я вручила ей карточку. – Послушай, если увидишь Альфонса, позвони мне. Сначала на сотовый, а если не сработает, то на пейджер.
Глава 8
Я опаздывала дальше некуда, когда ворвалась в свой дом с черного хода. Я быстро пробежала мимо ряда почтовых ящиков в дальнем конце вестибюля, покрутила циферблат на своем ящике и сграбастала почту. Телефонный счет, куча ненужной макулатуры, конверт от «Рейнджмен Энтепрайсиз». Мое любопытство оказалось сильнее желания соблюсти пунктуальность, поэтому я надорвала конверт на месте. «Рейнджмен Энтепрайсиз» означает Риккардо Карлос Манозо. Более известный как Рейнжер. Зарегистрированный как «Рейнджмен».
Внутри оказался чек, подписанный бухгалтером Рейнжера, оплата за две работы. Я занервничала. На мгновение меня охватило чувство вины, но я отмела ее в сторону. Прямо сейчас у меня нет времени чувствовать какую бы то ни было вину.
Я взбежала по лестнице, бросилась в душ и выскочила оттуда через рекордное время. Взбила кудряшки, нанесла естественный матовый лак на ногти и тонну туши на ресницы. Одернула маленькое черное платье, оглядела себя в зеркале и решила, что я чертовски хороша.
Потом кинула несколько вещиц в маленькую, расшитую бисером черную сумочку, вдела длинные болтающиеся серьги со стразами в уши и надела перстень(*) для коктейльных вечеринок с фальшивым бриллиантом на безымянный палец.
Окна моей квартиры выходят на парковку, а к окну в спальне примыкает старая пожарная лестница. У большинства современных зданий вместо лестниц балконы. Квартиры в таких зданиях сдаются дороже на двадцать пять долларов в месяц, поэтому я очень люблю свою пожарную лестницу.
Есть только единственное неудобство: по ней с таким же успехом любой человек может как спуститься, так и забраться. Я проверяла окно спальни по четырнадцать раз на дню. И когда я покидала квартиру, то не только закрывала окно, но и не задергивала шторы, чтобы немедленно увидеть вторжение на случай, если окно будет разбито.
Я прошла в кухню и попрощалась с Рексом. Дала ему горошину из остатков обеда и сказала, чтобы он не беспокоился, если я поздно вернусь. Он секунду смотрел на меня, потом схватил горошину и поволок в свою банку из-под супа.
- Не смотри так на меня, - заявила я Рексу вслед. – Я не собираюсь с ним спать.
Я осмотрела себя в этом черном платьице с низким вырезом и скудной юбчонкой. Кого я обманываю? Морелли не понадобится много времени, чтобы вытащить меня из этого платьишка. Мне повезет, если мы высидим всю свадьбу до конца. Или я этого и хотела? Черт его знает, что я хотела.
Я побежала в спальню, скинула туфли и, извиваясь, вылезла из черного платья. Потом по очереди приложила к себе желто-коричневый костюм, красное вязаное платье, платье для коктейлей цвета абрикоса и серый шелковый костюм. Я перерыла весь шкаф и вытащила платье из вискозы длиной до середины икр. Платье было изумрудного цвета с маленькими розочками и развевающейся юбкой. Оно было не столь откровенным, как маленькое черное платье, а сексуальным в завуалированной романтической манере. Я стянула колготки, вынула серьги, надела платье через голову, сунула ноги в туфли на низких каблуках и переложила содержимое из бисерной сумочки в маленькую сумку желто-коричневого цвета.