За столиком сидели двое мужчин: Леонтий – жилистый брюнет лет тридцати пяти и пенсионного возраста круглый дядечка с красным лицом и шрамом на правой щеке.
– О, какие гости к тебе пожаловали! – прогудел краснолицый. – Откуда ж такая красотка к нам притопала?
Копейкина смутилась.
Леонтий встал.
– Если не ошибаюсь, вы Катарина?
– Она самая.
– Алиска про вас рассказывала.
– Нам надо поговорить. – Катка покосилась на мужика. – Наедине.
Издав смешок, дядька нехотя поднялся из-за стола.
– Понял, не дурак. Уже ухожу.
– Петрович, ты завтра заскочи, я Женьке передам насчет подфарника.
– Угу. Только не забудь ему еще про карбюратор сказать. Хочет иметь нормальную тачку, пусть сам вовремя суетится.
Обменявшись с Петровичем рукопожатием, Леонтий закрыл за ним дверь и уставился на Катку.
– Присаживайтесь.
– Можно вас попросить открыть окно… Здесь накурено так, что хоть топор вешай.
– Ну почему нельзя? Сейчас сделаем. – Виноградов открыл форточку, и в комнатку сразу влетел морозец.
Опустившись на раскладной стул, Катарина внимательно смотрела на Леонтия.
– На меня и в ментовке так пристально не смотрели, – усмехнулся Виноградов. – О чем базарить будем?
– А Алиса…
– Должен сразу вас предупредить: я не намерен ворошить прошлое.
– Хорошо, тогда давайте поговорим о настоящем. Например, об убийстве Аллы Денисовны Савушкиной.
– Поговорить-то, конечно, можно, но я понятия не имею, кто такая Алла Денисовна Савушкина.
– Ей было известно, кто убил вашу сестру.
– Не факт.
– Как не факт? Как раз факт! Савушкина звонила Лиане и Алисе, она утверждала…
– Утверждать можно что угодно, – осадил Катарину Леонтий.
Она раздраженно бросила на стол перчатки.
– Меня несколько удивляет ваша реакция. Вы отсидели по ложному обвинению, а теперь, когда появилась возможность узнать, по чьей вине вас лишили свободы, проявляете полное равнодушие.
– Вы верно подметили – я отсидел. Отмотал срок, оттрубил… Называйте как хотите. Какой смысл возвращаться назад?
– Ну хотя бы для того, чтобы узнать имя настоящего убийцы.
– Мне оно не интересно.
– А справедливость? – вскинула голову Катка. – Справедливость вас волнует? Савушкину отправил на тот свет убийца Полины… по крайней мере, я в том ни секунды не сомневаюсь. Получается, и второе убийство сошло негодяю с рук. Вам ли не знать, каково это, когда невиновный попадает за колючую проволоку.
– Не надо брать меня на жалость.
– Судить будут мужа моей знакомой – Арсения Клюева. Он не убивал Аллу, но улики свидетельствуют против него. Дежавю, Леонтий! Арсения постигнет та же участь, что и вас. Проявите сострадание к ближнему, не позвольте преступнику остаться на свободе.
– К чему вы клоните, Катарина? – Виноградов закурил. – Ну хорошо, я готов вам помочь. Но ответьте, чем? Мне неизвестно абсолютно ничего конкретного, мы с вами станем толочь воду в ступе. Ненавижу трендеть без толку! По мне, пустой треп – самое неблагодарное занятие.
– Иногда из пустого трепа можно извлечь весьма ценную информацию.
Леонтий выпустил вверх струйку дыма.
– Вы обладаете такой способностью? Можете извлекать нужную информацию из ничего?
– Более или менее.
– Договорились. Тогда я ваш, спрашивайте, отвечу как на духу.
Катка поудобней уселась на стуле и задала первый вопрос:
– Как по-вашему, кто мог желать смерти Полине?
– Кто угодно.
– Это не ответ.
– Это правда. Полька была настоящей стервозой, могла довести до безумия даже покойника. С детства закатывала истерики матери, постоянно цеплялась ко мне, издевалась над Лианкой. Да и с друзьями аналогичная картина. Она как никто обладала удивительной способностью вызывать у окружающих ее людей негатив к собственной персоне. От чего и кайфовала. Врагов у Полинки было намного больше, чем друзей. Ее ненавидел каждый второй.
– Но, насколько мне известно, в пансионате на праздновании дня рождения присутствовали только самые близкие.
– Кто вам сказал?
Вопрос Леонтия здорово удивил Катку.
– Лиана.
– Ха-ха! А она, позвольте полюбопытствовать, откуда могла знать? В пансионате более сотни номеров, и я не могу утверждать, что помимо нашего славного семейства там не было человека, которому Полька давно стояла поперек горла.
– Намекаете на заранее спланированное убийство?
– И намекать нечего. Все было спланировано и рассчитано до мельчайших нюансов.
– Леонтий, меня мучает один вопрос… Как так получилось, что окровавленный нож и перчатки оказались в шкафу вашего номера?
– Подбросили, – выдавил Виноградов, выудив из пачки вторую сигарету.
– Нестыковочка выходит. Убийство совершили ночью, так?
– Ну.
– В момент убийства вы находились в своем номере, я права?
– Естественно.
– Дверь была на ключ закрыта, угадала?
Виноградов пожал плечами.
– Здесь не могу дать точного ответа. Я мог забыть щелкнуть замком.
– Допустим. Но вы не могли не заметить, как убийца проникает в номер и подбрасывает улики.
– Я спал.
– Так крепко?
– Уж простите, не моя вина. С детства сплю богатырским сном.
– Как все удачно получилось.
– Простите?
– Сначала вы забыли закрыть дверь, потом уснули богатырским сном – немыслимая удача для преступника.
– Иногда жизнь подбрасывает нам сюрпризы.
– А кто подбросил вашу зажигалку в номер Полины?
На мгновение Леонтий замер.
– Она могла выпасть у меня из кармана.
– Вы же не заходили к сестре.
– Ночью нет, но я разговаривал с ней вечером после ужина.
– Почему вы об этом не сказали на суде?
Виноградов не выдержал:
– Да говорил я, говорил! Сто раз пересказывал, что заходил к Полинке в девять вечера. Но мне уже никто не верил. Перчатки и нож! Главные улики обнаружили в моем номере, в моем шкафу. Все! Для всех я уже был убийцей!
– Я вам верю.
Леонтий умолк.
– Премного благодарен.
– Мы можем продолжить беседу?
