– Она действует из благих побуждений.
– Может быть, но я ее не помню. Я никого не помню, и мне трудно принимать помощь от незнакомых людей. А его, – Лиана понизила голос до шепота, – я боюсь.
– Леонтия?
– Странный мужчина. От него исходит негатив. Я чувствую, вижу, как он на меня смотрит. Сегодня приехал, уселся на стул и сканировал взглядом, как преступницу.
– А почему ты попросила меня остаться?
Виноградова чуть пожала плечами.
– Не знаю, вы… вас я не боюсь. Раньше, – она запнулась, – до потери мной памяти, мы были хорошо знакомы?
– Шапочно.
– Повторите свое имя.
– Катарина.
– Катарина, Катарина… Нет, никаких сдвигов.
– А имя Полина о чем-нибудь говорит?
Лиана напряглась.
– Нет.
– Антонина Алексеевна, – продолжила Катка, – Вера Маккларен, Алла Савушкина?
– Пустота, зловещая пустота, и ничего больше. Ужасно осознавать, что ты пустышка и беззащитна, словно новорожденное дитя. В голове ни единой мысли, сплошной туман и страх.
– Чего ты боишься?
– Трудно сказать. Наверное, всего. А кто те люди, имена которых вы называли?
– Антонина Алексеевна – твоя мать.
– Она…
– Она скончалась семь лет назад.
Виноградова осталась равнодушна.
– Вера Маккларен – родная тетка отца.
– А Полина?
Копейкина встала.
– С тебя одеяло съехало. Сейчас поправлю.
– Вы не ответили, кто такая Полина?
– Сестра.
Лиана насторожилась.
– Странно, вчера Леонтий сказал, что, кроме него, у меня нет братьев и сестер. Он соврал?
– И да, и нет.
– Господи, ну говорите же вы прямо, не юлите.
– Полины нет в живых.
– О! А что случилось? От чего она умерла?
– Лиана, сейчас не время, а главное, не место вспоминать Полю.
– Я имею право знать!
– Часы приема подходят к концу. Я должна уходить.
– Нет! Прошу вас, не оставляйте меня одну!
– Придется, мне не разрешат остаться.
– А вы спросите, поговорите с доктором. Уверена, он не будет возражать. Пожалуйста! Раз вы приехали меня навестить, значит, я вам небезразлична и вы не заставите меня нервничать.
Копейкина покинула палату.
Когда четверть часа спустя Катка вернулась, Лиана с мольбой подняла глаза.
– Ну?
– Мне разрешили остаться здесь на ночь.
– Уф… Это хорошо. Даже очень хорошо, теперь у нас много времени, и вы расскажете мне все про мою забытую жизнь.
Катка колебалась. Неизвестно, как поведет себя Виноградова, услышав историю семилетней давности, но Лиана была настойчива.
– Я имею право знать, – твердила она. – Скажите, от чего умерла Полина?
Делать нечего, пришлось повиноваться.
Лиана внимала каждому слову Копейкиной. Не перебивала, не переспрашивала, лишь изредка округляла глаза, издавая тихое «не может быть».
В девять к Виноградовой пришла медсестра – делать больной укол. После процедуры Лиана спросила:
– И что вам удалось выяснить касательно убийцы?
– Ровным счетом ничего. Я в тупике, а подсказки ждать неоткуда.
– Убийца где-то рядом. По его вине я лежу в больничной палате. И думаю, он не успокоится, пока не завершит начатое. В его планы не входило оставлять меня в живых. Катарина, я не хочу быть тут, в больнице.
– Глупости, здесь ты в безопасности.
– Сомневаюсь.
Катка наклонилась к изголовью Виноградовой.
– Лиана, ты знала убийцу.
– Что?
– За день до наезда ты так сказала Виктории Яновне. К сожалению, имя ты не назвала.
– Я знала убийцу? А почему не пошла в органы?
– Очередная загадка. Более того, в разговоре со мной ты также ни словом не обмолвилась о преступнике.
– Значит, узнала после беседы с вами.
Катка с сомнением покачала головой, наткнувшись взглядом на зеленую стену.
– Возможно, вполне возможно.
Вскоре Лиана заснула. Копейкина выключила свет, села в кресло и прикрыла глаза. Вокруг воцарилась тишина. Затем до ушей долетело шарканье из коридора, разговор, хлопок двери. А чуть позже, когда все звуки прекратились, и Катка погрузилась в беспокойную дрему.
ГЛАВА 12
Снился темный лес и скособочившаяся избушка. Катарина пробиралась сквозь заросли папоротника к хлипкому домику, но по непонятным причинам расстояние не сокращалось. Внезапно в избушке вспыхнул свет, послышался скрип двери. Ката остановилась. На крыльцо вышел мужчина, облаченный в черное одеяние. Лицо его скрывалось под карнавальной маской. Не успев удивиться, Копейкина услышала приглушенный женский крик:
– Катарина, это вы?
Очнувшись, Катка увидела фигуру, склонившуюся над кроватью Виноградовой.
– Катарина, это вы? – повторила Лиана.
– Кто здесь? – Копейкина вскочила с кресла.
Фигура бросилась к двери. В тусклом свете коридора мелькнуло что-то белое. Катка сделала шаг, но резкая боль в позвоночнике заставила остановиться.
– Катарина, – кричала Лиана, – кто это был?
– Сейчас, – превозмогая боль в спине, Ката вышла в коридор.
Никого.
Виноградова, начав задыхаться, потребовала:
– Свет, включите свет!
– Он ушел.
– Кто? Кто он? – вопрошала Лиана.
– Не знаю, не смогла разглядеть.
– Я проснулась и увидела человека, он тянул ко мне руки. Сначала подумала: это вы, спросила… – Лиана сглотнула. – Три часа ночи. Не самое подходящее время для дружеских визитов. А может, – она поднесла ладонь ко рту, – приходил убийца? Ну да, приходил, чтобы убить меня, последнего свидетеля. Катарина, теперь понимаете, что я не могу чувствовать себя здесь в безопасности?
Катка понимала. Более того – она прекрасно понимала, что лишь благодаря ее присутствию удалось избежать очередной трагедии.
Утром Ката уехала домой, пообещав Лиане вернуться во второй половине дня.
А еще через день Копейкина сидела в «Фиате» у здания больницы и пристально всматривалась в лица людей, заходивших в калитку медучреждения.
В одиннадцать она увидела Леонтия и, выскочив из авто, подбежала к Виноградову.
