– Вы из милиции?
– Понимаете… – начал Столяров.
– Из милиции! – прочеканила Копейкина.
Витька прикрыл глаза руками. Все! Дело с треском провалилось.
Ивлева осмелела.
– Тогда покажите документы. Если вы и правда сотрудники органов, я хочу увидеть удостоверения.
Витька не успел раскрыть рот. Ката взялась за сумочку и, выудив «корочки», с довольным видом протянула горничной.
– Пожалуйста.
Поднеся удостоверение к близоруким глазам, Ивлева прочла вслух:
– «Капитан Копейкина, отдел по борьбе с организованной преступностью».
Столяров не удержался:
– А можно и мне взглянуть?
– Виктор!
– Шутка.
Стараясь казаться равнодушным, Витька начал шарить во внутреннем кармане.
– Не надо, не ищите, – разрешила Мария, – достаточно одного документа, я вам верю.
Катарина победоносно взирала на приятеля.
– Вернемся к нашему вопросу, Мария Викторовна. Что вы можете вспомнить о трагических событиях в пансионате?
– Прям не знаю, что и сказать. Давно дело было, все из памяти стерлось. Помню, что брат убил сестру, его потом посадили, вот и весь сказ.
– А Алла Савушкина в ночь убийства сидела внизу, я угадал?
– Правильно. Была Алкина смена.
– Вы тесно общались с Аллой Денисовной?
– Я бы не сказала, что мы стали приятельницами, но иногда могли посидеть, посплетничать. Она же была неравнодушна к этому делу, понимаете? Поддавала хорошенько.
– На работе?
– Иногда попадалась и на работе.
– Она уволилась по собственному желанию в июне месяце, так?
– На самом-то деле ее уволили. Но в последний момент пожалели и решили все оформить так, будто имеет место увольнение по собственному желанию.
– Вы с ней, случайно, не обсуждали убийство Полины Виноградовой?
Ивлева фыркнула.
– Да здесь только ленивый не обсасывал то убийство. Естественно, и мы с Алкой о нем говорили. Кстати, Савушкина твердо была уверена, что девушку убил не брат. С чего ей в голову взбрела такая идея, непонятно, объяснять свою позицию она отказывалась. А я, наоборот, считаю его настоящим убийцей. В номере обнаружили вещественные доказательства, свидетельствующие о его причастности к смерти сестры. Тут уж как ни крути, а деваться некуда, поймали с поличным.
Мария Викторовна отвечала на вопросы минут двадцать, и как только Виктор поблагодарил горничную за содействие, женщина пулей вылетела из номера.
– Ну-ка покажь еще разок удостоверение, – потребовал Столяров.
– Удивлен?
– Где ты его раздобыла?
– А то не знаешь, где покупают «корочки». Спустилась в метро, переговорила с нужным человеком и переквалифицировалась в капитана милиции.
– Грубая подделка.
– Для тебя, может, и грубая, а для людей, не имеющих ничего общего с органами, в самый раз.
– Убери и больше не вытаскивай. Смотри, Катка, доиграешься, за такие дела можно и схлопотать.
– Не нуди. Лучше скажи, какие выводы сделаем?
– По-моему, все ясно как день. Савушкина видела убийцу и, решив извлечь для себя выгоду, хранила молчание.
– А смысл?
– Шантаж!
– Не верю.
– Меня беспокоит другое: Алла позвонила Алисе и Лиане. Почему? С чего вдруг? Шантажистке отказались выплачивать очередную сумму?
– Судя по житью-бытью Савушкиной, суммами ее никто не баловал, – хмыкнула Катка.
– Не думаешь, что убийца был среди гостей Полины?
– Кто? Лиана? Алиса? Кира?
– А вдруг Виноградову убила сама Алла Денисовна? Ведь Савушкину кто-то мог заметить выходящей из номера Полины… Но, скажем, по причинам личного характера тот человек решил промолчать.
– Не вижу логики.
– Логика как раз присутствует. Например, Лиане было очень кстати, что брат отправляется на зону, – у нее оказывалось в запасе десять лет для того, чтобы успеть забеременеть и получить куш.
– Она не забеременела.
– Но и Алиса Виноградова потеряла ребенка. Ты ведь говорила, будто ее мать утверждает, что дочь толкнули в спину. Кроме Лианы, в квартире не было посторонних.
– Были. В тот день к ним приезжала Кира Большова. И потом, как в таком случае объяснить убийство самой Савушкиной?
– Запоздалая месть за смерть сестры. Лиана поняла, что не сможет обскакать брата, и решила свершить правосудие.
– Ну и загнул ты, Витька!
– Повторяю, это всего лишь предположения.
– Довольно интересные предположения.
Виктор подошел к двери.
– Отлучусь на некоторое время.
– Пойти с тобой?
– Не стоит. Приведи себя в порядок, скоро начнется шоу, я заказал нам столик.
Копейкина приняла душ, облачилась в сиреневый брючный костюм, соорудила на голове нехитрую прическу и взглянула на часы. Столяров задерживался.
Решив спуститься вниз, Катка вышла из номера. Завибрировал сотовый.
– Детка, с наступающим тебя, – услышала она из трубки.
– Спасибо, Розалия Станиславовна, и вас также. Как самочувствие подруги?
– Не спрашивай. У Жанки поднялась температура, еле сбили. Хотела уже «Скорую» вызвать, но она не разрешила. Компрессы каждые пять минут меняю.
– Жанка? Сколько у вас там подруг? И как, в конце концов, зовут ту, которая болеет? Нина, Ольга или Жанна?
– У меня одна подруга, а ты…
Катарина подняла голову, и сотовый чуть не выпал из рук. Из-за угла вышла свекровь. Прижимая к уху мобильник, Розалия доказывала невестке, что та страдает маразмом и слабоумием одновременно.
Заметив в коридоре Катку, Розалия остановилась. Телефон быстро перекочевал в сумочку. Нацепив на лицо маску высокомерия, она прошествовала мимо Копейкиной, оставив после себя аромат итальянского парфюма.
– Розалия Станиславовна, как это понимать?
Ноль эмоций.
– Я к вам обращаюсь! – Ката схватила родственницу за рукав.
– О! Сорри, май бэби, – с английским акцентом молвила та. – Зачем ты тянуть мой рука, дарлинг? Он же станет большой и испортит мне вид.
– Прекратите издеваться! Как вы здесь оказались?
– Ты спрашивать, как я прилететь в ваш страну, бэби?
– Я спрашивать, как вы приехать в пансионат? Зачем вешали лапшу о больной подруге?
