— Столько людей погибло. Столько людей погибло из-за
тебя. Они проиграли достойно? Их смерть — достойна? Только зверь может так
думать. Из меня, хоть я видела смерть вблизи, рядом, тебе сделать зверя не
удалось. И не удастся.
Он не ответил. Смотрел на нее, казалось, поедая ее взглядом.
— Я знаю, — прошипела она, — что ты удумал.
Что хочешь со мной сделать. И скажу тебе сейчас, сразу, здесь: я не позволю к
себе прикоснуться. А если меня… Если меня… То я убью тебя. Даже связанная.
Когда ты уснешь, я перегрызу тебе глотку.
Император быстрым жестом успокоил нарастающее среди офицеров
ворчание.
— Будет то, — процедил он, не спуская с Цири
глаз, — что предназначено. Попрощайся с друзьями, Цирилла Фиона Элен
Рианнон.
Цири взглянула на ведьмака. Геральт ответил отрицательным
движением головы. Девушка вздохнула.
Они с Йеннифэр обнялись и долго шептались. Потом Цири
подошла к Геральту.
— Жаль, — тихо сказала она. — Все обещало
быть лучше.
— Гораздо лучше, — подтвердил он. Они обнялись.
— Будь мужественной.
— Он меня не получит, — шепнула она. — Не
бойся. Я сбегу от него. Я знаю способы…
— Ты не должна его убивать. Запомни, Цири. Не должна.
— Не бойся. Я и не думала убивать. Знаешь, Геральт, я
уже достаточно наубивала. Слишком много этого было.
— Слишком. Прощай, ведьмачка.
— Прощай, ведьмак.
— Только не вздумай реветь.
— Тебе легко говорить.
* * *
Эмгыр вар Эмрейс, император Нильфгаарда, сопровождал
Йеннифэр и Геральта до самой ванны, почти до обрамления огромного мраморного
бассейна, заполненного ароматной парящей водой.
— Прощайте, — сказал он. — Торопиться не
обязательно. Я уезжаю, но оставляю здесь людей, которых проинструктирую и отдам
нужные распоряжения. Когда вы будете готовы, крикнете, и лейтенант подаст вам
нож. Но повторяю, торопиться не обязательно.
— Мы должным образом оцениваем оказанную
милость, — серьезно кивнула Йеннифэр. — Ваше императорское
величество?
— Слушаю.
— Прошу по возможности не обижать мою дочку. Не
хотелось бы умирать, зная, что она плачет.
Эмгыр молчал долго. Очень долго. Прислонившись к дверному
косяку. И отвернувшись.
— Госпожа Йеннифэр, — проговорил он наконец, и
лицо у него было на удивление странное. — Будьте уверены, я не обижу вашей
и ведьмака Геральта дочери. Я топтал трупы друзей и плясал на курганах врагов.
И думал, что в силах сделать все. Но то, в чем меня подозревают, я просто
сделать не могу. Теперь я это знаю. И благодарю вас обоих. Прощайте.
Он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Геральт вздохнул.
— Разденемся? — Он взглянул на парящий
бассейн. — Правда, не очень-то меня радует мысль, что нас выволокут отсюда
в виде голых трупов…
— А мне, представь, без разницы, какой меня
выволокут. — Йеннифэр скинула туфли и быстро расстегнула платье. —
Даже если это мое последнее купание, я не намерена бултыхаться в воде одетой.
Она стянула рубашку через голову и вошла в бассейн, энергично
расплескав воду.
— Ну, Геральт. Что стоишь как вкопанный?
— Я забыл, насколько ты прекрасна.
— Быстро же ты забываешь. А ну, лезь в воду.
Как только он оказался рядом, она тут же закинула ему руки
на шею. Он поцеловал ее, гладя ее талию над водой и под водой.
— А это, — спросил он порядка ради, —
подходящее время?
— Для этого, — замурлыкала она, погружая в воду
одну руку и касаясь его, — любое время подходящее. Эмгыр дважды повторил,
что нам торопиться не обязательно. Как ты предпочел бы провести отпущенные нам
последние минуты? В стенаниях и плаче? Недостойно. В расчетах с совестью?
Банально и глупо.
— Не об этом я.
— Так о чем же?
— Если вода остынет, — проворчал он, лаская ее
груди, — разрезы будут болезненными.
— За удовольствие, — Йеннифэр погрузила другую
руку, — стоит заплатить болью. Ты боишься боли?
— Нет.
— Я тоже нет. Сядь на край бассейна. Я люблю тебя, но,
черт побери, нырять не хочу.
— О-хо-хо, — сказала Йеннифэр, откидывая голову
так, что ее влажные от пара волосы расплылись по бордюру маленькими черными
змейками. — О-хохо-хохошеньки…
* * *
— Я люблю тебя, Йеннифэр.
— Я люблю тебя, Геральт.
— Пора. Кликнем их?
— Кликнем.
Они кликнули. Сначала кликнул ведьмак, потом кликнула
Йеннифэр. Потом, не дождавшись ответа, кликнули вместе:
— Ну-у-у-у! Мы готовы! Давайте нож! Э-э-эй! Черт
побери! Вода же стынет!
— Ну так вылазьте из нее, — сказала Цири,
заглядывая в ванную. — Они все ушли.
— Что-о-о?
— Я же сказала: ушли. Кроме нас троих, тут нет ни живой
души. Оденьтесь. Голышом вы выглядите ужасно смешно.
* * *
Когда они одевались, у них начали дрожать руки. У обоих. С
величайшим трудом они управлялись с пряжками, застежками и пуговицами. Цири
болтала.
— Уехали. Просто взяли и уехали. Все, сколько их было.
Забрали отсюда все, уселись на лошадей и уехали. Аж пыль столбом.
— И никого не оставили?
— Никогошеньки.
— Непонятно, — шепнул Геральт. — Это
непонятно.
— Может, случилось что? — откашлялась Йеннифэр.
— Нет, — быстро ответила Цири. — Ничего.
Она лгала.
* * *
Вначале она держала фасон. Выпрямившись, гордо подняв голову
и сделав каменное лицо, она оттолкнула затянутые в перчатки руки черных
рыцарей, смело и вызывающе взглянула на ужасающие забрала и нащечные прикрытия
их шлемов. Больше они к ней не прикасались. К тому же их удерживало ворчание
офицера, плечистого парняги с серебряными галунами на латах и белым султаном из
перьев цапли.
