Лодочник — невысокий, коренастый и плотный мужчина — гневно
и невнятно пробормотал что-то в ответ, даже не подняв головы, покрытой
седоватыми, вьющимися будто каракуль волосами. Адептке уже вконец осточертело
бурчание, покашливание и хрипы, которыми невежа гребец отделывался от ее вопросов
с тех самых пор, как она села в лодку.
— Осторожней, — процедила она, с трудом сохраняя
спокойствие. — От такой бурной гребли можно и заболеть.
На этот раз крепыш поднял загорелое, темное как дубленая
кожа лицо, что-то пробурчал, прокашлялся, движением заросшего седой щетиной
подбородка указал на укрепленную на борте деревянную моталку и скрывающуюся в
воде леску, натянутую движением лодки. Видимо, считая объяснение вполне
достаточным и исчерпывающим, он продолжил грести в прежнем темпе. Весла вверх.
Пауза. Весла в воду до половины лопасти. Долгая пауза. Протяжка. Еще более
долгая пауза.
— Ага, — медленно сказала Кондвирамурса,
посматривая на небо. — Понимаю. Важна блесна, которая тянется за лодкой и
должна двигаться с соответствующей скоростью и на соответствующей глубине.
Главное — рыболовство. На остальное начхать.
Сказанное было настолько очевидным, что мужчина даже не
потрудился фыркнуть или даже просто кашлянуть в ответ.
— Кому какое дело до того, — продолжала монолог
Кондвирамурса, — что я провела в пути целую ночь? Что я голодна? Что
ягодицы у меня болят, а между ними свербит от жесткой скамейки? Что мне хочется
писать? Нет, главное — ловля рыбы на дорожку. К тому же ловля бессмысленная,
ибо никто не клюнет на блесну, которую волокут серединой плеса, да еще и на
двадцатисаженной глубине.
Гребец поднял голову, зловеще глянул на Кондвирамурсу и
заворчал очень — ну очень даже — ворчливо. Кондвирамурса сверкнула зубами,
довольная собой. Грубиян по-прежнему греб медленно. Он был взбешен.
Адептка раскинулась на кормовой скамейке и закинула ногу на
ногу. Так, чтобы в разрезе платья было видно побольше.
Мужчина забурчал, крепче стиснул на веслах узловатые пальцы,
делая вид, будто глядит только на леску. Темп гребли он, ясное дело, и не думал
увеличивать. Адептка, осознавши тщетность своих манипуляций, вздохнула и
занялась изучением неба.
Уключины поскрипывали, бриллиантовые капельки ссыпались с
лопастей весел.
В быстро рассеивающемся тумане замаячил силуэт острова. И
вздымающиеся над ним темные бочковатые очертания башни. Грубиян рыбак, хоть и
сидел спиной вперед и не оглядывался, непостижимым образом почувствовал, что
они уже почти на месте. Он не спеша сложил весла вдоль бортов, встал, принялся
понемногу навивать леску на моталку. Кондвирамурса — все еще нога на ногу —
посвистывала, глядя в небо.
Гребец смотал леску до конца, осмотрел блесну — большую
латунную ложку, снабженную тройным крючком с хвостиком из красной шерсти.
— Надо же, — сладенько проворковала
Кондвирамурса. — Ничего не клюнуло, ай-яй-яй, жалость какая. А интересно,
почему бы такая непруха? Может, лодка шла слишком быстро?
Мужчина окинул ее взглядом, в котором при желании можно было
прочесть уйму малоприятных слов, фраз и даже целых абзацев. Сел, прохрипел
что-то, сплюнул за борт, ухватил весла узловатыми лапами, резко выгнул спину.
Весла шлепнули, забились в уключинах, лодка помчалась по озеру стрелой, вода с
шумом вспенилась у носа, воронками заклубилась за кормой. Отделявшее от острова
расстояние в четверть полета стрелы они прошли быстрее, чем гребец успел дважды
пробурчать нечто невразумительное. Лодка вылетела на прибрежную гальку с такой
скоростью, что Кондвирамурса свалилась со скамейки.
Лодочник забурчал, захрипел, сплюнул. Адептка знала, что в
переводе на язык цивилизованных людей это означает: «выматывайся из лодки,
ведьма заумная». Знала она также, что нечего и думать, будто ее вынесут, а
потому сняла туфельки, провокационно высоко задрала платье и вышла, проглотив
проклятие в адрес ракушек, болезненно уколовших ступни.
— Благодарствую, — процедила она сквозь стиснутые
зубы, — за прогулку.
Не дожидаясь ответного ворчания и не оглядываясь,
Кондвирамурса, как была босиком, направилась к каменным ступеням. Все тяготы и
мучения закончились и улетучились бесследно, уступив место возрастающему
возбуждению. Наконец-то она на острове Inis Vitre,
[1]
посреди озера Loc Blest.
[2]
В том, почти легендарном месте, которое довелось посетить лишь немногим
избранным.
Утренний туман развеялся полностью, на еще тусклом небе уже
начал просвечивать красный шар солнца. Вокруг навесных бойниц башни кружили и
кричали чайки, мельтешили стрижи.
На площадке, которой завершалась лестница, ведущая с берега
на террасу, опершись о статую присевшей оскалившейся химеры, стояла Нимуэ,
Владычица Озера.
* * *
Она была изящная и невысокая, не выше пяти футов.
Кондвирамурса слышала, что в молодости ее называли «Локотком», и теперь поняла,
насколько удачным было прозвище. И притом не сомневалась, что уже с полвека
никто не осмеливался так называть миниатюрную чародейку.
— Я — Кондвирамурса Тилли, — поклонившись,
представилась она, все еще держа туфельки в руке, а поэтому немного
смущаясь. — Я счастлива гостить на твоем острове, Владычица Озера.
— Нимуэ, — поправила маленькая магичка. —
Нимуэ, ничего более. Эпитеты, титулы и звания можно отбросить, госпожа Тилли.
— В таком случае я — Кондвирамурса. Кондвирамурса,
ничего более.
— Проходи, Кондвирамурса… и ничего более. Побеседуем за
завтраком. Думаю, ты голодна?
— Не отрицаю.
* * *
На завтрак были творог, зеленый лук, яйца, молоко и ржаной
хлеб, поданные двумя молоденькими, тихонькими, пахнущими крахмалом
прислужницами. Кондвирамурса ела; чувствуя на себе взгляд миниатюрной
чародейки.
— У башни, — неожиданно заговорила Нимуэ, наблюдая
за каждым движением адептки и почти за каждым куском, который та отправляла в
рот, — шесть этажей, из них один — подземный. Твоя комната расположена на
втором надземном, там же размещены все необходимые удобства. Первый этаж, как
видишь, хозяйственный, здесь же находятся комнаты прислуги, подземный, а также
второй и третий этажи: лаборатории, библиотека и галерея. На все названные
этажи и в расположенные в них помещения ты имеешь неограниченный доступ, можешь
пользоваться ими и всем, что в них содержится, в любое время и любым образом.
— Поняла. Благодарю.
