— Мы уже говорили об этом, — отрезала Филиппа, и
голос у нее был кислый словно сливовый маринад. — Установили все, что
следовало установить. Никто не будет убит без крайней необходимости. Группа
Сабрины и Кейры войдет в Рыс-Рун тихо, как мышка, на цыпочках, тики-топ. Вильгефорца
возьмут живым, без единой царапины, без единого синячка. Это мы решили. Хотя я
по-прежнему считаю, что следовало бы некоторых проучить. Чтобы те немногие,
там, в замке, которые переживут эту ночь, до конца жизни просыпались бы с
криком, когда им приснится то, что случилось.
— Месть, — сухо проговорила чародейка из
Ковира, — есть наслаждение для умов заурядных, слабых и мелочных.
— Возможно, — со спокойной улыбкой согласилась
Филиппа. — Однако наслаждением она от этого быть не перестает.
— Давайте прекратим. — Маргарита Ло-Антиль подняла
фужер искрящегося вина. — Предлагаю выпить за здоровье мазели Фрингильи
Виго, стараниями которой убежище Вильгефорца было обнаружено. Воистину, мазель,
это была добротная, образцовая работа.
Фрингилья поклоном поблагодарила за тост. В черных глазах
Филиппы она заметила что-то вроде насмешки, в лазурном взгляде Трисс Меригольд
— отвращение. Улыбок Францески и Шеалы она постичь не могла.
— Начинают, — сказала Ассирэ вар Анагыд, указывая
на вызванную чарами картину.
Уселись поудобнее. Чтобы лучше видеть, Филиппа заклинанием
приглушила свет.
Было видно, как от скал отделяются быстрые черные фигуры,
бесшумные и юркие, словно летучие мыши. Как на бреющем полете опускаются на
зубцы и навесные бойницы замка Рыс-Рун.
— Почти сотню лет, — буркнула Филиппа, — не
держала я метлы между ногами. Еще немного — и вообще забуду, что значит летать.
Шеала, всматривавшаяся в изображение, успокоила ее
нетерпеливым шиканьем.
В окнах черной громады замка кратко блеснул огонь. Раз,
другой, третий. Они знали, что это. Запертые двери и внутренние цепи
разлетелись вдребезги под ударами шаровых молний.
— Они внутри, — тихо произнесла Ассирэ вар Анагыд,
единственная, кто наблюдал картину не на стене, а вглядываясь в лежащий на
столе хрустальный шар. — Ударная группа внутри. Но что-то у них неладно.
Не так, как должно бы.
Фрингилья почувствовала, как кровь от сердца отливает
куда-то вниз, к животу. Она уже знала, что именно не так, как должно было бы
быть.
— Госпожа Глевиссиг, — продолжала докладывать Ассирэ, —
включает прямой коммуникатор.
Пространство между колоннами зала неожиданно разгорелось, в
материализующемся овале они увидели Сабрину Глевиссиг в мужской одежде, с
волосами, перехваченными на лбу шифоновым шарфом, и лицом, зачерненным
полосками маскирующей краски. За спиной чародейки просматривались грязные
каменные стены, на них висели обрывки лохмотьев, некогда бывших гобеленами.
Сабрина указала на них затянутой в перчатку рукой, с которой
свисали длинные полоски паутины.
— Только этого, — сказала она, бурно
жестикулируя, — тут полным-полно! Только этого! Дьявол меня побери, что за
идиотизм, какой провал…
— Говори понятней, Сабрина.
— Что понятней? — взвизгнула каэдвенская
магичка. — Что тут можно сказать понятней? Не видите? Это замок Рыс-Рун!
Он пуст! Пуст и грязен! Это чертовски пустая развалюха! Нет тут ничего! Ничего!
Из-за спины Сабрины выглянула Кейра Мец, с маскирующей
раскраской на лице выглядевшая как черт из ада.
— В этом замке, — спокойно подтвердила она, —
нет и не было никого. Уже лет пятьдесят. Всего каких-то пятьдесят годков здесь
не появлялась ни одна живая душа, если не считать пауков, крыс и летучих мышей,
у которых, как известно, душ нет. Мы десантировались не туда.
— Вы проверили, не иллюзия ли это?
— Ты нас детьми считаешь, Филиппа?
— Слушайте обе, — Филиппа Эйльхарт нервно
пригладила волосы, — наемницам и адепткам скажете, что это были учения.
Заплатите им и возвращайтесь. Возвращайтесь немедленно! И с хорошей миной,
слышите? Делайте хорошую мину!
Овал коммуникатора погас. Осталось только изображение на
стенном экране. Замок Рыс-Рун на фоне черного, усеянного звездами неба. И
озеро, в котором эти звезды отражались.
Фрингилья Виго уставилась в крышку стола. Она чувствовала,
что приливающая к щекам кровь вот-вот разорвет кожу.
— Я… поверьте… — выдавила она наконец, не в силах
больше переносить молчания, заполнившего колонный зал замка Монтекальво. —
Я… поверьте, я… действительно не понимаю…
— А я — понимаю, — сказала Трисс Меригольд.
— Этот замок, — задумчиво проговорила Филиппа,
совершенно не обращая внимания на сообщниц. — Этот замок… Рыс-Рун… следует
уничтожить. Превратить в развалины, в груду кирпичей и камней. А когда об этом
деянии начнут слагать легенды и сказания, надо будет подвергнуть их тщательной
цензуре. Вы улавливаете мою мысль?
— Вполне, — кивнула молчавшая до того Францеска
Финдабаир.
Ида Эмеан, тоже молчавшая, позволила себе многозначительно
фыркнуть.
— Я… — Фрингилья Виго все еще сидела словно
оглушенная. — Я действительно не понимаю… Как такое могло случиться…
— Ох, — после очень долгого молчания сказала Шеала
де Танкарвилль, — ничего особенного, мазель Виго. Идеальных людей не
бывает.
Филиппа тихонько прыснула в кулак. Ассирэ вар Анагыд
вздохнула и воздела глаза к потолку.
— В конце концов, — добавила Шеала, выпятив
губы, — с каждой из нас такое когда-нибудь да случалось. Каждую из нас,
здесь сидящих, когда-нибудь обольстил, использовал, обманул и выставил на
посмешище какой-нибудь мужчина.
Глава 5
«Дитя, я пленился твоей красотой,
Неволей иль волей, а будешь ты мой».
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
(И. В. Гете)
Все уже когда-то было, все уже когда-то случилось и все уже
когда-то было описано.
(Высогота из Корво)
Полдень сошел на лес зноем и духотой, а совсем еще недавно
темная, как жадеит, гладь озера запылала золотом, заиграла солнечными бликами.
Цири пришлось заслонить глаза рукой: отраженный от воды свет слепил, отзывался
болью в зрачках и висках.
