Без четверти час Ката проснулась от непонятного шума. Прислушалась. Вроде тихо. Но уже через секунду вновь что-то где-то упало. По всей видимости, в кухне.
Полагая, что там беснуются кошки, она сунула ноги в тапки и, накинув на плечи халат, вышла из спальни.
В кухне горел свет. Лизка сидела за столом и тихо плакала.
– Лиз, что случилось? Это ты громыхала?
– Я, Каточка. Нечаянно кастрюлю на пол уронила.
– А почему ты плачешь?
– Жалко мне ее, так сильно жалко, аж до слез!
– Да наплюй ты на кастрюлю.
– При чем здесь кастрюля, мне Лялю жалко.
– Лялю?!
– Ага. Ей десять лет, а она уже столько горя хлебнула. Родители пьют, колотят ее постоянно, в школу Ляля не ходит – не пускают. Прикинь, родители ее дома одну запирают и на несколько дней в загул отправляются. Ляльке есть нечего.
– Подожди, а кто она такая, откуда ты все это знаешь?
– Пару дней назад забрела случайно на один сайт… Лучше бы я его не видела!
– Что за сайт?
– Жалостливый такой сайт, Кат. Я там с Лялей и познакомилась, мы сразу общаться начали. У нее вебка есть, и…
– Ты же сказала, что она из неблагополучной семьи, откуда же у нее компьютер взялся?
Лизавета закусила нижнюю губу:
– В квартире из приличных вещей один ноутбук и остался, он для Ляли – свет в окошке, а остальные вещи ее родители пропили. Ляльке нужна помощь, она голодает, ночами спать не может, ей поддержка необходима. Она сейчас там.
– Где?
– Мы с ней общаемся, я не утерпела. Разревелась и, чтобы она моих слез не видела, вышла в кухню. Хочешь, я вас познакомлю?
Катарина кивнула.
– Пошли в гостиную. Кат, ты только не задавай Ляле много вопросов, она этого не любит, не береди ребенку раны.
Войдя в гостиную, Ката увидела на столе свой ноутбук. Веб-камера была включена, и в окне Копейкина заметила лицо худенькой девчушки. Лицо почему-то было перемазано сажей.
– Ляль, это Катарина, ты ее не бойся, она добрая.
– Здравствуйте, – едва слышно прошептала Ляля.
– Я ей все рассказала, – затарахтела Лизавета.
– Зачем? – Ляля испуганно заморгала длинными ресницами. – Лиза, я же тебя просила!
– Ляля. – Ката села за стол и слабо улыбнулась. – Это правда, что тебя запирают одну на несколько дней?
– Правда.
– А соседи, родственники в курсе?
– Родни у нас нет, а соседи ничего не могут сделать. Да я и сама не хочу, чтобы родителей прав лишили, ведь меня тогда в детский дом заберут.
– Возможно, там тебе будет лучше.
– Нет-нет, – замотала головой Ляля. – Лучше здесь, чем там.
– Кат, какой детский дом? – Лизка положила ладонь на руку Копейкиной. – Там фигово, казенная жрачка, не та атмосфера, режим строгий. Давай лучше мы с тобой поможем Ляле, а?
– Конечно, поможем, только как?
– Очень просто: отвезем ей деньги, а она на них продукты купит.
– Идея хорошая, но неудачная. Во-первых, ее не выпускают из квартиры, во-вторых, надо заявить в соответствующие инстанции, чтобы там приняли меры, а в-третьих…
– Ты желаешь Ляле добра?
– Разумеется.
– Тогда никуда заявлять не надо. Ей деньгами помочь нужно. Деньгами, понимаешь? Большего от нас не требуется.
– Лиза права, мне бы денежек где-нибудь раздобыть… Хотя бы две тысячи рублей!
– Четыре! – выпалила Лизка. – Ляльке нужно четыре тысячи, просто она сказать стесняется, да, Ляль?
– Ага, стесняюсь.
– Говори свой адрес. – Ката взяла ручку и бумагу.
Продиктовав адрес, Ляля попросила:
– Только вы завтра деньги не привозите.
– Почему?
– Лучше чуть попозже, на днях, я сообщу Лизе точную дату, хорошо?
– Ну… Ладно. А что же ты будешь есть все это время?
– Я? Э-э… А у меня пока есть еда. Добрые соседи через окно в пакетике передали.
– Лялька на первом этаже живет, – быстро вставила Лизавета.
Внезапно Ляля обернулась назад и вздрогнула.
– Не могу больше разговаривать, спать очень хочется, два дня заснуть не удавалось. Спокойной вам ночи!
– Пока, – махнула рукой Лизка.
Выключив ноутбук, Катарина обратилась к Волковой:
– Бедный ребенок! Как ты думаешь, может, все-таки съездить к ней завтра? Купим продукты…
– Ката, ты слышала, что сказала Ляля? Зачем нам эта самодеятельность? Она свяжется со мной в ближайшее время, и мы все утрясем. Только знаешь, мне кажется, четырех тысяч ей будет мало, давай шесть дадим, чтобы по сто баксов на рыло вышло.
– Что?!
– Ой! – Лизка покраснела. – Я хотела сказать, чтобы ей на подольше хватило. Жалко мне ее, ведь она моя ровесница, а как нуждается!
– Успокойся, Лизок, мы ей обязательно поможем.
– Ты такая добрая! – всхлипнула Лиза. – Тебе это зачтется.
* * *
Агния Глебовна встретила Катку фальшивой улыбкой, больше всего походившей на оскал. Проводив посетительницу в гостиную, Плетнева предложила ей сесть, но про чай, как было в прошлый раз, даже не заикнулась. Оно и понятно: судя по всему, Агния поняла, что Катарине Копейкиной никогда не удастся вернуть ее кольцо, поэтому с этой дамочкой нужно держаться сдержанно, не давать волю эмоциям и разговаривать чуточку свысока.
– Я ждала вашего прихода, – протянула Агния Глебовна, не глядя на Кату. – Позавчера мне приснился вещий сон…
– Вы уверены, что он был вещим?
– Я никогда не ошибаюсь.
– Возвращаю вам кольцо. – Ката положила украшение на край журнального столика, встала и направилась к выходу.
– Господи! Вам удалось?! Катарина, вы… Мое кольцо! Мое! Катарина, немедленно вернитесь, сейчас мы будем пить чай!
Схватив Копейкину за руку, Агния Глебовна буквально силой втащила ее обратно в гостиную и усадила в кресло.
– Поросенок, сынок, поставь чайник! Андрюша, ты меня слышишь?
– Слышу, ма, – крикнул из глубины квартиры Плетнев.
Агния Глебовна подошла к шкафу, открыла створку и повернулась спиной к Катарине. Чем она там занималась, Ката не поняла, а если честно, не очень-то ей и хотелось это знать. Хозяйка закрыла дверцу и подошла к столу.
Протянув Катке несколько тысячных купюр, Агния склонила голову набок:
– Этого достаточно? Если нет, я добавлю.
