– Давно не виделись, – пискнула Катарина, стараясь высвободиться из крепких объятий Изотовой.
– Верно, Каточка, давно. Ты себе даже не представляешь, сколько в моей жизни произошло перемен. Были и взлеты и падения, и горести и радости, иногда мне казалось, что я умру от счастья, а временами хотелось голову в петлю сунуть.
Розалия прошлась по гостиной и, остановившись в метре от Изотовой, выпалила:
– Дорогая, а вам кто-нибудь говорил, что ваша сумочка... хм... мягко говоря, нуждается в заслуженном отдыхе на помойке.
– Розалия Станиславовна, я вас прошу, – взмолилась Катка.
Но Маргарита Савельевна ничуть не оскорбилась. Поправив сумочку, она с гордостью возвестила:
– Вы, наверное, совсем не следите за модой, Розалия, в противном случае были бы в курсе, что в этом сезоне моя сумочка...
– Я не слежу?! Ката, ты слышала? Нет, ты слышала эти бредни? Да к твоему сведению, тетушка Марго, я иду с модой рука об руку.
– Эта сумочка эксклюзив! В моем магазине нет второсортных вещей!
Розалия насторожилась.
– О каком магазине речь?
– У Маргариты Савельевны собственный магазин женской одежды, – встряла Катка.
– Маленькая поправочка, – зазмеилась улыбкой Изотова. – У меня магазин эксклюзивной женской одежды. Только самые обеспеченные женщины могут позволить себе сделать у меня покупку.
Свекровь впала в кратковременный транс. Наконец, когда способность шевелить языком вернулась, она, заикаясь, спросила:
– Так ты не лохушка?
– Я?! Лохушка?! Да к твоему сведению, я живу в самом элитном поселке. У меня дом раз в пять больше вашего коттеджа.
Розалия рухнула на диван.
– Маргоша! Подружка ты моя! Что же сразу про поселок и магазин не сказала? Иди ко мне, дай я тебя расцелую. Ката, почему ты стоишь? К нам приехала такая гостья, а ты застыла. Скажи Натке, пусть приготовит кофе. Марго, тебе со сливками или без?
Изотова провальсировала к креслу.
– Я уже целую неделю ни есть ни пить не могу. Кусок в горло не лезет.
– А что случилось-то? – Копейкина села на подлокотник.
– Ох, Каточка, горе-то какое. Я самая несчастная женщина на свете. Как же мне тяжело.
– Тетя Марго, не пугайте меня.
Изотова всхлипнула.
– Ты в курсе, что полгода назад скончался Ярослав Игнатович?
Катарина подскочила.
– Дядя Ярослав умер? Нет, я не знала. Но... Почему же вы не позвонили?
Маргарита Савельевна поднесла к глазам носовой платок.
– Мне было чертовски больно, я в лежку лежала, никого не хотела видеть. На похороны позвала только сестру.
– От чего он умер?
– От неправильного образа жизни! Последние годы Ярослав виски ведрами пил – он превратился в заядлого алкоголика.
– А как же компания, как он ею управлял?
Маргарита поморщилась.
– Продал он компанию, Каточка. И с этого момента начались мои страдания, – она запнулась. – Ты не против, если мы поговорим с тобой с глазу на глаз?
Катка взглянула на Розалию. Свекровь замахала руками.
– Я все понимаю, меня дважды предупреждать не надо. Хотите секретничать? Пожалуйста. Я не собираюсь вам мешать, не имею такой мерзкой привычки. Тем более у меня возникли неотложные дела, ближайшие часы я планирую провести в кабинете. А вы поднимайтесь на второй этаж. Марго, дорогая, в спальне Катки вам никто не помешает.
Радуясь, что свекровь не стала закатывать истерику, Ката потопала к лестнице.
– Нет! – крикнула Розалия. – Сначала пройдите в столовую. Марго, ты должна выпить кофейку. Он тебя взбодрит, придаст сил и энергии. Не спорь, пожалуйста, я знаю, что говорю.
Изотовой хоть и не хотелось, но пришлось повиноваться. А если учесть, что Розалия практически втолкнула ее в столовую, то у Маргариты Савельевны просто-напросто не было другого выхода.
Сама Розалия прошмыгнула в кабинет.
Спустя две минуты, после того как Натали поставила на стол чашки с кофе, Изотова заверещала:
– Каточка, кофе был великолепен, но мне не терпится начать разговор. Дело жизни и смерти. – Поднявшись на второй этаж, они прошли в спальню Копейкиной. Прежде чем сесть, Катарина на всякий пожарный щелкнула замком.
– Это для того, чтобы Розалия не влетела в комнату, – пояснила она. – Моя свекровь имеет идиотскую привычку врываться в самые неподходящие моменты.
Совсем рядом послышался стук.
Маргарита вздрогнула.
– Что это было?
– Наверное, персы в коридоре беснуются, не обращайте внимания.
– Я стала такой нервной, такой нервной. Веришь, засыпаю только со снотворными, посмотри, на кого я стала похожа. Раньше следила за собой, регулярно посещала салоны красоты, делала всевозможные маски, а теперь... Каточка, я готова завыть в голос. Происходящее кажется чем-то нереальным.
– Рассказывайте.
Маргарита Савельевна вздохнула.
– О мертвых не принято говорить плохо, о них, как известно, либо хорошо, либо никак. Но я не могу сдержаться, видит Бог, я пыталась, но у меня не получается. Ярослав напоследок подложил мне такую свинью, он решил превратить мою жизнь в ад. Ты же знаешь, он всегда любил выделяться из толпы, привлекал к себе внимание любыми способами и средствами. А еще Ярослав обожал всякого рода розыгрыши. Поначалу меня это жутко раздражало и бесило, но потом я стала относиться ко всему терпимей. В конце концов, каждый человек, а тем более человек богатый, имеет право на причуды. Но, Каточка, всему же есть свой предел. Полтора года назад Ярослав продал акции, получив за них столько денег, что я даже боюсь произносить эту цифру вслух. И вот в один из вечеров он зовет меня в кабинет и с ехидной ухмылкой кивает на свой стол, – Изотова вытерла вспотевший лоб. – Я взглянула и обалдела. Катка, на столе лежали цветные бриллианты! Двенадцать штук. Господи, я когда их увидела, у меня мурашки по телу побежали. Ты знаешь, сколько сейчас стоят цветные бриллианты? Знаешь?
Катка пожала плечами.
– Могу лишь догадываться.
– Сумасшедшие деньги! Ярослав вбухал в покупку камней почти все деньги, полученные от продажи компании. Представляешь? Но бриллианты того стоили, уж поверь мне на слово. Они чудо! Красные, зеленые, голубые бриллианты. Боже, красоты неописуемой. Каждый камень весом десять карат. Прикинула? Десять, – повторила Изотова с вытаращенными от волнения глазами.
И тут ни с того ни с сего дверцы Каткиного шкафа распахнулись, и оттуда вывалилась Розалия Станиславовна.
– Цветные бриллианты?! – завопила она, задыхаясь от восторга. – Десять карат в каждом! Мать моя! Марго, ты обязана показать мне камушки. Я обожаю бриллианты! Я их боготворю! Покажи!
